ДВОРЦОВЫЙ КОМЕНДАНТ ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА В.Н. ВОЕЙКОВ

 Делегаты Государственной думы — Гучков и Шульгин — опоздали и вместо 4 — 5 часов дня прибыли лишь в 9.30 вечера. Когда поезд с Гучковым и Шульгиным подошел к станции Псков, Государем был прислан дежурный флигель-адъютант Мордвинов передать им, что Его Величество их ждет. Мордвинов провел их прямо с поезда в салон-вагон Государя, где они были встречены Министром Двора. На пути к императорскому поезду находившаяся на станции публика окружила делегатов Государственной думы и приветствовала их криками ура. Когда находившийся на платформе чиновник моей канцелярии высказал свое возмущение этой дикой и неуместной выходкой у самого императорского поезда, стоявший около него комендант города Пскова генерал-лейтенант Ушаков произнес с самодовольной улыбкой: Нужно привыкать... Теперь другие времена настали... Гучков, здороваясь с Министром Двора, сказал ему: В Петрограде стало спокойнее, граф. Но ваш дом на Почтамтской совершенно разграблен, а что сталось с вашей семьей — неизвестно. Оба прибывшие к Его Величест ву "представителя народа" производили впечатление людей немытых, небритых, были они в грязном крахмальном белье. Можно было предполага- ть, что они своей неопрятностью старались понравиться делегатам петроградского Совета солдатских и рабочих депутатов, командированным для их сопровождения и за все время поездки их ни на шаг не покидавшим до самого момента входа в Императорский поезд. Во время приема Государем депутатов Гучкова и Шульгина сопровождавшие их делегаты петроградского Совета солдатских и рабочих (как их называли собачьих ) депутатов занимались раздачей на вокзале всевозможных революционных листовок и вели с публикой возбуждающие беседы. Его Величество, выйдя в салон, поздоровался с депутатами, предложил им сесть и спросил, что они имеют ему передать. В начале этой беседы находились в салон-вагоне кроме Государя Императора, Гучкова и Шульгина только граф Фредерикс и генерал Нарышкин; последний ЗАПИСЫВАЛ все происходившее. Через некоторое время пришел еще Рузский. Я попросил коменданта поезда Гомзина быть во время приема депутатов безотлучно в столовой вагона, чтобы никому не дать возможности подслушать содержание беседы; сам же остался у входа с площадки вагона, так что имел возможность все видеть и всех слышать. Почти все время говорил Гучков, говорил ровно и очень спокойно: подробно описывал последние события в Петрограде... Внимательно его выслушав, Государь на свой вопрос, что он считал бы желательным, получил ответ Гучкова: Отречение Вашего Императорского Величества от Престола в пользу наследника Цесаревича Алексея Николаевича. При этих словах Рузский, привстав, сказал: Александр Иванович, это уже сделано. Государь, делая вид, что не слышал слов Рузского, спросил, обращаясь к Гучкову и Шульгину: Считаете ли вы, что своим Отречением я внесу успокоение? На это Гучков и Шульгин ответили Государю утвердительно (все, кто требовали Отречения от Царя, ради успокоения бунта, тем брали на себя ответственность за дальнейшие, приведшие к крови события - прим.). Тогда Государь им сказал: В три часа дня я принял решение Отречься от Престола в пользу своего сына Алексея Николаевича; но теперь, подумав, пришел к заключению, что я с ним расстаться не могу; и передаю Престол брату моему — Михаилу Алексан- дровичу. На это Гучков и Шульгин сказали: Но мы к этому вопросу не подготовлены. Разрешите нам подумать. Государь ответил: Думайте — и вышел из салон-вагона. В дверях он обратился ко мне со словами: А Гучков был совершенно приличен в манере себя держать; я готовился видеть с его стороны совсем другое... А вы заметили поведение Рузского? Выражение лица Государя лучше слов показало мне, какое на него впечатление произвел его генерал-адъютант. Государь позвал генерала Нарышкина и повелел ему переписать УЖЕ НАПИСАННОЕ ИМ Отречение с поправкой о передаче Престола брату Его Величества — великому князю Михаилу Александровичу. Государь пошел к себе, а я зашел в салон-вагон поздороваться с Гучковым и Шульгиным и от них узнать подробности разгрома и сожжения дома графа Фредерикса; я знал, что графиня Фредери кс, мать моей жены, была при смерти и что моя жена ее не покидала... Через некоторое время Манифест был напечатан на машинке. Государь его подписал у себя в отделении и сказал мне: Отчего вы не вошли? Я ответил: Мне там нечего делать. Нет, войдите,— сказал Государь.
Таким образом, войдя за Государем в салон-вагон, я присутствовал при том тяжелом моменте, когда Император Николай II вручил свой Манифест об Отречении от трона комиссарам Государственной думы...

Тут же Государь предложил Министру Двора его скрепить.

Манифест гласил следующее:
В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать новое тяжелое испытание России. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок миг, когда доблестная Армия наша, совместно со славными союзниками нашими, сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России сочли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной думой признали мы за благо отречься от Престола государства Российского и сложить с себя Верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие наше брату нашему Великому князю Михаилу Александровичу, благословляя его на вступление на Престол государства Российского. Заповедаем брату нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу горячо любимой Родине. Призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед ним повиновением Царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь ему вместе с представителями народа вывести государство Российское на путь победы, благоденствия и славы.
Да поможет Господь Бог России.
Николай.
2 марта, 15 час. 1917 г. Псков.
Скрепил: Министр Императорского Двора генерал-адъютант граф Фредерикс.