Н. Брешко-Брешковский — "Дикая дивизія. Судьба трехъ всадниковъ"

 

Кто-то подсказалъ ​Керенскому​:

— Дикая Дивизія - это монархисты - единственная организованная сила, ​всё​ еще опасная для Революціи, несмотря даже на неуспѣхъ подъ Петроградомъ. ​Чѣмъ​ она будетъ дальше, ​тѣмъ​ будетъ лучше для завоеваній Революціи. Тамъ, на Кавказѣ, полки разойдутся по своимъ племенамъ и Дикая Дивизія изъ горцевъ отойдетъ въ исторію.

"Умный" совѣтъ былъ подхваченъ. "Туземцы" проѣхали эшелонами своими въ сѣверо-восточномъ направленіи ​всё​ взбаламученное ​море​ сумбурнаго россійскаго лихолѣтья. ​Всё​ это было имъ чуждо, какъ чужда была сама Россія. ​Её​ горцы не знали и не понимали. Для нихъ была Россія, покуда былъ Бѣлый Царь, которому ​они​ присягали. И за Царя ​они​ шли, и его именемъ творили чудеса лихости и отваги.

И когда не стало Царя, рухнула власть, коей ​они​ подчинялись.

Это было на руку большевикамъ, со дня на день готовымъ спихнуть жалкій комочекъ чего-то безформеннаго, ​именовавшагося​ "Временнымъ правительствомъ". Большевики знали - если казаки и горцы объединятся, это будетъ грозная сила, и съ ней не только не справиться, а она сама властно продиктуетъ свои условія всей остальной осовеченной и ​омандаченной​ Россіи. И не успѣли ингуши вернуться къ себѣ, на Кавказъ, какъ тотчасъ же закипѣла распря...

Въ ​нее​ влился третій элементъ - жители Курской молоканской слободки, ​всѣ​ сплошь ​распропагандированные​ большевики. Одинъ видъ офицерскихъ погонъ приводилъ ихъ въ остервенѣніе, на ​комъ​ бы ​эти​ погоны ни были - на "туземцѣ" или на армейцѣ...

Слобожане вмѣстѣ съ казаками образовали "блокъ" противъ горцевъ. Хотя и съ казаками имъ было не совсѣмъ по дорогѣ, но казаки были вооружены и организованы. Казаки были ​военные​, бойцы, а слобожане только разбойники. Ингушамъ держаться въ самомъ Владикавказѣ; было и невыгодно, и ​ненужно​, и опасно. ​Они​ хлынули въ свое Базоркино и въ Назрань, другой такой же ингушскій городокъ, и разсыпались по ауламъ. Тамъ ​они​ были у себя, и туда уже не дотянуться ни казакамъ, ни ​тѣмъ​ болѣе слобожанамъ.

Такъ ингуши какъ боевая единица держались не только до большевистскаго переворота, но и значительно позже.

Своимъ офицерамъ не "туземцамъ", въ основномъ русскимъ - а такихъ было подавляющее въ ихъ полку большинство ​они​ объявили:

– Живите у насъ. Мы васъ никому не выдадимъ, а останетесь во Владикавказѣ, мы за ваши головы не отвѣчаемъ.

Но было извѣстно, что съ фронта пришелъ во Владикавказъ какой-то полуразвалившійся не то дивизіонъ, не то полкъ терскихъ казаковъ, занялъ Курскую слободку и оттуда грозился:

– Мы всѣхъ ингушей перерѣжемъ! Въ одно сентябрьское утро, когда, какъ розовый жемчугъ, сіяли на ​солнцѣ​ ​подступившіе​ къ Владикавказу снѣжными вершинами своими горы, изъ Базоркина, этой ингушской столицы, выѣхалъ сначала послѣдній адъютантъ полка съ кѣмъ-то; вслѣдъ за нимъ корнетъ князь Грузинскій, тоже съ кѣмъ-то, а минутъ черезъ пять за Грузинскимъ поѣхали во Владикавказъ ​трое​ – полковникъ Мерчуле со своимъ младшимъ братомъ и ротмистръ – ингушъ ​Марчіевъ​. Зная, что казаки жестоко расправляются съ ингушами, ​Марчіевъ​ имѣлъ на всякій случай подложное удостовѣреніе на имя русскаго офицера съ типичной русской фамиліей.

Интересно отмѣтить – судьба и только судьба, – что Грузинскій со своими спутниками благополучно проѣхали во Владикавказъ и такъ же благополучно вернулись, а братья Мерчуле, двинувшіеся почти вслѣдъ за ними, уже не вернулись...

Подъ самымъ городомъ, у окраины, ​они​ замѣтили казачій разъѣздъ въ десять всадниковъ.

​Марчіевъ​, выросшій здѣсь, воспитанный въ недовѣріи къ казакамъ, предложилъ:

– Господинъ полковникъ, повернемъ обратно, въ Базоркино. Не нравятся что-то мнѣ ​эти​ казаки. Лошади у нихъ ​дрянныя​, мы уйдемъ отъ нихъ, какъ отъ стоячихъ.

– Полно, ​Марчіевъ​... ​Они​ намъ ничего не сдѣлаютъ.

Ингушъ былъ другого мнѣнія, но покинуть Мерчуле и спасаться одному онъ считалъ бы вѣроломствомъ и трусостью. Мальчишки и старухи всей ​Ингушетіи​ засмѣяли бы его.

Ѣдутъ дальше. Сблизились.

– Кто вы такіе? - спрашиваютъ казаки

– ​Русскіе​ офицеры.

– А на погонахъ что?

– Ингушскій конный.

- Такъ, значитъ, вы – ингуши?

– Нѣтъ, вовсе. Не значитъ, братцы, - спокойно молвилъ Мерчуле, - мы офицеры ингушскаго полка, но вотъ мы съ братомъ абхазцы, а этотъ офицеръ русскій.

Казаки переглянулись. ​Тупыя​ лица..., ​пустые​ глаза..., глаза людей, привыкшихъ убивать на фронтѣ и научившихся убивать въ тылу.

– А ​вѣры​ какой? ​Мухометанской​?

– Развѣ вы не знаете, что абхазцы ​православные​? - по-прежнему спокойно возразилъ Мерчуле.

​Пустые​ казачьи глаза не вѣрили. Тогда вскипѣлъ потерявшій всякую осторожность ​Марчіевъ​:

– Какъ вы смѣете не вѣрить господину полковнику! Онъ и его братъ христіане, а если хотите знать, такъ это я, я ингушъ, мусульманинъ. Можете меня арестовать, а ихъ отпустите!

– Ладно, мы васъ доставимъ къ сотенному командиру, а ужъ онъ разберетъ... Айда! Впередъ!!!

И, пропустивъ трехъ всадниковъ и окруживъ ихъ подковой, вмѣстѣ съ ними двинулись къ слободкѣ. Дорогой, перемигнувшись, казаки рѣшили тутъ же покончить съ ингушами. Нѣсколько выстрѣловъ въ спину и въ затылокъ. Такъ и пали ​доблестные​ ​фронтовые​ братья Мерчуле и ​Марчіевъ​.

Вѣсть о подлой расправѣ всколыхнула ​всё​ Базоркино. Къ сожалѣнію, дѣйствовать по горячимъ слѣдамъ не пришлось. Трагическая гибель братьевъ Мерчуле и ​Марчіева​ стала извѣстна лишь на второй день. ​Опрошенные​ слобожане вспомнили, что одинъ изъ сотенныхъ командировъ ѣхалъ на лошади убитаго ингушскаго полковника. Слобожане же показали огромную навозную кучу, гдѣ убійцы зарыли тѣла своихъ жертвъ. Трупы оказались раздѣтыми, обобранными...

​Вѣрные​ священнымъ ​адатамъ​

Во Владикавказѣ ингуши появлялись за полученіемъ жалованья. Отъ имени ​Керенскаго​ имъ было обѣщано, что и по расформированіи Дивизіи не прекратится выдача жалованья. ​Они​ пріѣзжали въ городъ въ конномъ строю, нѣсколькими сотнями, ​вооруженные​ до зубовъ, и со своими офицерами-ингушами. У казначейства спѣшивались и выставляли пулеметы, чтобы ​распропагандированные​ казаки не могли атаковать врасплохъ...

Въ казначейство входили офицеры и всадники постарше съ однимъ и тѣмъ же лаконическимъ приказомъ:

– Давай деньги!

Комиссары, въ началѣ ​Временнаго​ правительства, а потомъ, въ ​первые​ мѣсяцы - ​большевистскіе​, пока еще власть не окрѣпла, отсчитывали по полковой вѣдомости ​цѣлыя​ горы пачекъ бумажныхъ денегъ. Этими пачками набивались мѣшки, и съ мѣшками поперекъ ​сиделъ​ ингуши, ощетиниваясь винтовками, возвращались къ себѣ.

Слѣдуя своимъ ​адатамъ​, этимъ неписанымъ законамъ, какъ ингуши, такъ и ​всѣ​ ​остальные​ горцы, спасали у себя въ аулахъ не только своихъ офицеровъ, но и вообще всѣхъ, кто искалъ у нихъ защиты. Долгъ ​самаго​ широкаго гостепріимства священный долгъ для каждаго мусульманина не только по отношенію къ друзьямъ, но и къ самымъ лютымъ врагамъ. Даже въ томъ случаѣ, если ищущій пріюта и очага "​кровникъ​", то ​есть​ убившій кого-нибудь изъ той самой семьи, въ которой онъ прячется отъ преслѣдованія. По ​адатамъ​ каждый ​кровникъ​ долженъ быть убитъ кѣмъ-нибудь изъ потерпѣвшей отъ него семьи. И его убиваютъ, за нимъ охотятся мѣсяцами, годами. Но ​эти​ же ​самые​ охотники грудью своей будутъ защищать ​кровника​, едва онъ переступитъ порогъ ихъ сакли. Ему дадутъ ночлегъ, его накормятъ и даже проводятъ, охраняя, до сосѣдняго аула. Но, если на другой день ​кровникъ​ попадется гдѣ-нибудь своимъ вчерашнимъ благодѣтелямъ, ​они​ во имя тѣхъ же самыхъ ​адатовъ​ убьютъ его съ чистой совѣстью, съ сознаніемъ исполненнаго долга (это чисто ​языческіе​ обычаи древности — прим.).

Такъ по отношенію къ смертельнымъ врагамъ, что же говорить о друзьяхъ или, по крайней мѣрѣ, о людяхъ безразличныхъ, не сдѣлавшихъ ни добра, ни зла?..

Неисчислимы примѣры изъ кровавой россійской междоусобицы, когда, повторяемъ, подолгу, очень подолгу скрывали у себя ​кавказскіе​ горцы преслѣдуемыхъ большевиками благороднѣйшихъ русскихъ офицеровъ.

Въ томъ же самомъ Базоркине, въ началѣ большевизма, былъ такой случай.

Старый ингушъ ​Аліевъ​ пріютилъ у себя въ домѣ жандармскаго полковника ​Мартынова​, мѣстопребываніемъ котораго, вѣрнѣе головой, весьма интересовались ​совѣтскіе​ комиссары Владикавказа.

Наконецъ ​красные​ шакалы пронюхали, гдѣ и у кого скрывается полковникъ Мартыновъ. Изъ Владикавказа снаряжены были два грузовика чуть ли не съ полуротой красноармейцевъ. Съ грохотомъ и шумомъ ворвались въ Базоркино грузовики и остановились у дома ​Аліева​.

Навстрѣчу имъ вышелъ изъ воротъ старый, сѣдобородый ​Аліевъ​ съ двумя сыновьями, Георгіевскими кавалерами. ​Всѣ​ ​трое​ съ винтовками.

— Вамъ что надо?

— У тебя прячется Мартыновъ? - послѣдовалъ отвѣтъ съ грузовиковъ.

— Не Мартыновъ, а полковникъ Мартыновъ, и жандармскій полковникъ, поправилъ ​Аліевъ​-​отецъ​ своихъ ​непрошенныхъ​ гостей. - Только я вамъ его не выдамъ.

Видъ трехъ ингушей съ направленными винтовками былъ столь внушителенъ, что красноармейцы не посмѣли атаковать домъ и, потоптавшись, сознавая глупое и смѣшное положеніе свое, умчались во Владикавказъ.

Почти одновременно или немного позже, приблизительно то же самое, только въ болѣе уже крупномъ масштабѣ, разыгралось въ одномъ изъ черкесскихъ ауловъ.

Узнавъ, что въ этомъ аулѣ находится великій князь Борисъ Владиміровичъ, большой совѣтскій отрядъ съ пулеметами и двумя орудіями занялъ ​всѣ​ подступы къ аулу и объявилъ ультиматумъ:

— Или Борисъ Романовъ будетъ немедленно выданъ, или ​весь​ аулъ будетъ разгромленъ.

Великій князь явился на совѣщаніе старѣйшихъ подъ предсѣдательствомъ муллы. Совѣтъ быстро и единодушно вынесъ постановленіе:

— Великаго Князя не только не выдавать, а, вооружившись, ​всѣмъ​ защищать его до послѣдняго человѣка.

Это было объявлено великому князю, на что съ его стороны послѣдовало возраженіе:

– Ужъ лучше погибну я одинъ, ​чѣмъ​ вы погибнете ​всѣ​

Отвѣтъ ему держалъ восьмидесятилѣтній мулла, семь разъ побывавшій въ Меккѣ, патріархъ въ бѣлой чалмѣ съ зеленой каймой:

– Ваше императорское Высочество, если мы тебя выдадимъ и черезъ это останемся живы, на головы нашихъ, дѣтей, нашихъ внуковъ падетъ несмываемое безчестьѣ. Мы будемъ хуже собакъ, каждый горецъ будетъ имѣть право плевать намъ въ лицо.

Въ нѣсколько минутъ ​весь​ аулъ являлъ собой военный лагерь. ​Всѣ​ черкесы вооружились поголовно, ​всѣ​ - отъ стариковъ до подростковъ включительно. Въ штабъ отряда красныхъ посланъ былъ парламентеръ съ отвѣтомъ на предъявленный ультиматумъ.

– Великій князь нашъ гость, и мы его не выдадимъ. Попробуйте взять силой...

Долго совѣщались между собой начальники отряда. ​Они​ знали фанатизмъ горцевъ, знали, что если даже и побѣдятъ ​Красные​, то цѣной большихъ потерь, особенно когда втянутся въ самый аулъ, гдѣ каждую саклю придется штурмовать, какъ маленькую крѣпость. Знали еще, что въ этомъ аулѣ имѣется около шестидесяти всадниковъ Черкесскаго полка, прошедшихъ опытъ Великой войны. Каждый такой всадникъ стоитъ десяти красноармейцевъ. При такихъ условіяхъ бой былъ бы рискованной авантюрой.

Снявъ осаду, совѣтская Орда ушла...

То же самое или приблизительно то же самое "имѣло мѣсто", какъ пишутъ въ газетахъ, и въ ​Кабардѣ​, и въ Чечнѣ, и въ Дагестанѣ - повсюду, гдѣ свято соблюдались ​адаты​ кавказскихъ горцевъ...

Въ то время большевики воевали съ терскими казаками, сжигая ​богатыя​ станицы ихъ и вырѣзая мирное населеніе. Часть ​терцевъ​ сражалась съ Красными, часть держалась нейтрально, часть, не имѣя оружія, не могла примкнуть къ борьбѣ. А ​Совѣтскія​ полчища ​всё​ напирали и напирали. Нѣсколько тысячъ казаковъ вмѣстѣ съ женами и дѣтьми были притиснуты къ Тереку, за которымъ начинались уже земли чеченцевъ. Еще день-другой, подойдутъ ​Красные​ и уничтожатъ ​весь​ казачій таборъ, отобравъ скотъ, повозки, лошадей и молодыхъ казачекъ на потѣху своимъ комиссарамъ... Единственное опасеніе, если чеченцы пустятъ бѣглецовъ къ себѣ. Тогда общими силами легче отбиться, да и переправа черезъ Терекъ подъ огнемъ противника была бы для большевиковъ совсѣмъ нелегкимъ дѣломъ. Казаки послали къ чеченцамъ ходоковъ умолять о помощи и содѣйствіи.

​Чеченскія​ старшины воспротивились.

– Вѣдь мы-то никого не просимъ о помощи, ​отчего​ же мы должны помогать ​терцамъ​, отъ которыхъ мы никогда ничего, кромѣ худого, не видѣли? И изъ-за нихъ мы будемъ воевать съ большевиками?

Тогда выступилъ бывшій адъютантъ Чеченскаго полка ротмистръ ​Тапа​-​Чермоевъ​. Онъ пользовался громаднымъ вліяніемъ среди чеченцевъ и самъ по себѣ, и какъ сынъ извѣстнаго и уважаемаго генерала-чеченца.

Онъ же, ​Тапа​-​Чермоевъ​, уже успѣлъ стать во главѣ Союза горскихъ народовъ Сѣвернаго Кавказа. Цѣлью этого союза было отдѣленіе горцевъ отъ большевистской Россіи, дабы такимъ образомъ спасти отъ Совѣтизаціи свою самобытность, свою культуру, свои тысячелѣтніе традиціи,

​Чермоевъ​ обратился къ вождямъ, колебавшимся - пустить или не пустить къ себѣ ​терцевъ​:

—  Пусть казаки были нашими врагами, пусть. Но развѣ чеченцы отказывали когда-нибудь въ гостепріимствѣ самымъ непримиримымъ врагамъ своимъ? Наоборотъ, мы должны и пустить, и обласкать, и защитить казаковъ, разъ ​они​ просятся подъ нашу защиту. Неужели мы отдадимъ ихъ на истребленіе подлымъ и кровожаднымъ насильникамъ? Да это было бы величайшимъ торжествомъ для большевиковъ. Это показало бы имъ, что, во-первыхъ, мы ихъ боимся, а во-вторыхъ, - что подъ вліяніемъ общаго развала развалились и мы и растоптали ​всё​, ​чѣмъ​ до сихъ поръ такъ по заслугамъ гордились. Нѣтъ, я не вѣрю, не вѣрю, чтобы чеченцы не протянули руки помощи ​терцамъ​!

Слова Чермоева устыдили вождей, и отвѣтомъ на его призывъ было единодушное желаніе оказать пріютъ ​терцамъ​. А буде ​Красные​ сунутся черезъ Терекъ, - тряхнуть своей ​джигитской​ доблестью.

И мигомъ закипѣла работа. Наведено было нѣсколько паромовъ, и въ полдня казаки со своими семьями и своимъ скарбомъ переправлены были на чеченскій берегъ и распредѣлены по ауламъ, гдѣ получили и кровъ, и пищу, и заботливый уходъ.

А большевики уже подкатились къ Тереку. Пѣхота начала переправляться на лодкахъ и баржахъ, а конница пустилась вплавь.

​Чермоевъ​ командовалъ обороной. Чеченцы разстрѣливали ​густившихся​ на рѣкѣ красноармейцевъ. Теченіе Терека уносило ихъ трупы. Численность большевиковъ была ​подавляюща​ и, несмотря на губительный огонь чеченцевъ, нѣсколькимъ ротамъ удалось достичь непріятельскаго берега и высадиться. Здѣсь чеченцы встрѣтили ихъ врукопашную, кололи кинжалами, рубили шашками. Развѣдчики дали знать, что въ видѣ подкрѣпленія подходятъ свѣжіе части большевиковъ. Тогда ​Чермоевъ​, не надѣясь на ​собственныя​ силы, рѣшилъ чисто по-восточному ударить по воображенію тѣхъ, кто съ часу на часъ можетъ высадиться. Онъ приказалъ обезглавить нѣсколько сотъ большевистскихъ тѣлъ и разложить ихъ вдоль берега, а между ногами поставить ​отрубленныя​ головы. И вмѣстѣ съ ​тѣмъ​ ​Чермоевъ​ оттянулъ на ​вторыя​ позиціи свой измученный и также понесшій ​значительныя​ потери Отрядъ.

И когда ​новыя​ подкрѣпленія на баржахъ начали переплывать ​рѣку​, ​Чермоевъ​, вооружившись биноклемъ, сталъ наблюдать.

Видъ красноармейскихъ труповъ съ головами между ногъ такъ ошеломляюще дѣйствовалъ на большевистское воинство, что оно, не высаживаясь, разстроенное и устрашенное, повернуло свои суда обратно, только бы не видѣть больше жуткаго зрѣлища, полнаго леденящей угрозы. ​Обезглавленные​ трупы товарищей словно предупреждали: - И съ вами то же будетъ!".

Прим.: Тотъ самый случай когда сочувствуешь нешуточно горцамъ съ Кавказа. Тогда и время было другое и народъ былъ совсѣмъ инымъ ​чѣмъ​ нынѣ.