"О советско-финской войне 1939—1940 г.г.
известно немало, но «за кадром» осталось, например, то, что в советских
казенных документах именовалось «политико-моральное состояние личного
состава». Иначе «политморсос». Это обязательный пункт сводок, отчетов,
рапортов, докладов и донесений о состоянии войск, обычно звучавший так:
«Политико-моральное состояние частей высокое». Если
«здоровое» — это как бы пожиже, «в основном удовлетворительное» — хуже, и
совсем уж плохо обстояли дела, если ставился диагноз
«политико-моральное состояние стало надломленным». После ритуальных
здравиц о «политморсосе» обычно следовало самое интересное, обозначаемое
обтекаемо-стандартными формулировками: «наряду с этим имеют место»,
«выявлены факты», «одновременно продолжают иметь место явления» —
негативные, разумеется.
Так вот сводки и спецсообщения
Особотделов НКВД периода финской кампании (рассекречена мизерная часть)
рисуют далеко не красочную картину «политморсоса» воюющей Красной армии.
Начальник
Особого отдела НКВД (ЛВО) майор госбез. Алексей Сиднев в донесении от 1
дек. 1939 года сообщал, что уже 30 нояб. — в первый день войны, в
первом же бою — «во время наступления красноармеец 90-й стр. дивизии
Михайлов, безпартийный, бросил винтовку и попытался перейти на сторону
противника»! Невероятно: после мощной артподготовки, которая, казалось,
смела все живое, Красная армия победно устремилась вперед, —
красноармеец Михайлов собирается… перейти на сторону отступающего (!)
противника. Разумеется, «Михайлов арестован. Бойцу еще повезло, за свою
«попытку перехода к противнику» он получил «всего лишь» 10 лет лишения
свободы. В то время как два других красноармейца приговорены к расстрелу
«за попытку организовать группу бойцов для сдачи в плен противнику» — и
это тоже в первые часы войны! Невероятно.
Тогда же под трибунал
пошел и красноармеец той же 90-й стрелковой дивизии Иванов, сказавший,
что «Советскому Союзу финнов не победить»…
Уже с первых дней той
войны документы особых отделов пестрят сообщениями об арестах
красноармейцев за «контрреволюционную деятельность».
«Особым отделом НКВД 19-го стр. корпуса —
«За
проводимую контрреволюционную агитацию арестован: красноармеец 123 сд
Кузнецов, 1907 года рожд., красноармеец 24 кап (корпусного
артиллерийского полка. — В. В.) Пузыкин, 1901 года рождения»;
«Особый
Отдел НКВД 10-го стр. корпуса арестовал за проводимую
контрреволюционную агитацию среди личного состава войсковых частей
Евдокимова, красноармейца 679-го стр. полка 113-й стр. дивизии, Иванова
той же дивизии, Хижняка 295-го артполка 138-й стр. дивизии»;
«Особый
Отдел НКВД 43-й стр. дивизии арестовал за контрреволюционную агитацию
красноармейца 181-го стр. полка 43-й стр. дивизии Нурилова»;
«Особый
Отдел НКВД 7-й армии закончил процесс расследования в отношении
красноармейца 70-й стр. дивизии Прохорова, как дезертира и проводившего
контрреволюционную агитацию»; итд. итд. итд.
Что же это за такая страшная «контрреволюционная агитация», столь резкий всплеск которой фиксируют особисты? Да такая, например:
-«Лекпом
189-го зенитного артполка 2-го корпуса ПВО Фомкин в группе
медработников говорил: «Переход финляндской границы частями Красной
Армии есть не что иное, как посылка нашим государством в Финляндию
карательного отряда».
-Красноармеец Кичигин «в группе бойцов заявил:
«Вероятнее всего, выстрелы на Карперешейке были не со стороны
Финляндии, а с нашей, чтобы вызвать войну. Финляндия воевать не хочет, в
войне виновато во всем наше правительство. Финляндия вынуждена
проводить меры защиты, а наши стараются завоевать Финляндию».
В
сводке от 9 декабря 1939 года майор госбез. Сиднев сообщил, что
красноармеец 184-го стрелкового полка 56-й стрелковой дивизии Кулаков,
«обращаясь к политруку Лисичкину, заявил: «Много ли вы набрали петель
для финских крестьян, жжете села, деревни, но теперь ничего,
рассчитаются финны и с вами»...
Далее лаконичная фраза: «Лисичкин направил Кулакова в штаб, по дороге Кулаков пытался бежать, и сопровождающими убит».
-«Аналогичное
выступление, — уведомлял особист, — имело место и в 142-й стрелковой
дивизии, где красноармеец 266-го гаубичного артполка Васильев в группе
бойцов заявил: «Наши войска громят мирное финское население, жгут
фабрики и крестьянские дома. Мы сами навязали войну Финляндии, и она
послужит началом Мировой войны. Вот вам какова наша мирная политика».
-«Мы
освобождаем финский народ, а здесь люди жили лучше, чем у нас», — это
уже красноармеец 46-го гаубичного артполка Коваленко.
Подобных
«единичных» солдатских высказываний стукачи особых отделов фиксировали
во множестве: «Мы сами наступаем на Финляндию, где же наш лозунг: «Чужой
земли мы не хотим», а сами идем, тогда, как финны на нас не идут
войной»; «Виноваты мы, а не финны. Зачем мы к ним идем, у нас своей
земли достаточно. Мы 20 лет жили, не боялись опасности, а теперь
боимся».
Вот еще подборка доносов из сводки ОО НКВД ЛВО всего
лишь за один день — за 7 января 1940 года: «Советский Союз напал на
Финляндию с целью присоединения ее к Советскому Союзу, тем самым
осуществляет свою агрессивную политику» (красноармеец 52-й стр. дивизии
Точилов); «Финский народ не желает, чтобы его освобождали, поэтому
финское население и уходит со своей армией» (красноармеец той же дивизии
Зарецкий); «Наше правительство думает освободить финский народ, но этот
народ бежит от нашего освобождения, сжигая все на своем пути» (пом.
начальника штаба 1-го батальона 35-го стрелкового полка 14-й стрелковой
дивизии Кириллов);
-«Для чего мы здесь мерзнем? Зачем нам нужны
леса и болота, разве не хватает своей земли? Финнов защищаем, а своя
земля не обрабатывается. У нас осталось много неубранного хлеба с полей,
и семьи голодают» (красноармеец 650-го стрелкового полка Софелкин);
-«Мы
первые напали на Финляндию. Я воевать не желаю и в бою брошу свою
винтовку» (красноармеец 112-го стр. полка 52-й стр. дивизии Тарасенков).
-«За что мы воюем? — вопрошал пулеметчик 768-го стр. полка 138-й
стр. дивизии Силонов. — Говорят, за освобождение финского народа, но
сколько воюем, а еще не видели ни одного финна. Я считаю наше
правительство шюцкоровским, ибо оно издевается над народом».
-Но
круче всех высказался красноармеец 1-го дивизиона 162-го артполка 43-й
стрелковой дивизии Никоненко: «Прежде чем воевать с Финляндией, нужно
перестрелять Советское правительство, так как оно ведет советский народ
на погибель».
Разумеется, тут же «дано указание ОО НКВД 7-й армии о немедленном аресте Силонова и Никоненко».
-Красноармеец
10-й батареи 301-й гаубичного артилл. полка 90-й стр. дивизии Петренко в
присутствии сослуживцев неосторожно обмолвился: «Я не хочу служить в
армии агрессора, скорей бы меня отправили домой. Вот как только настанет
весна, нам не выбраться из финских болот и тогда нас всех разобьют…».
Столь
же «антисоветскими», даже «изменническими» особисты сочли и слова
красноармейца 235-го гаубичного артилл. полка Степанова, который,
«увидев трупы убитых красноармейцев, в группе бойцов заявил: «Я не
допущу, чтобы оказаться убитым, как эти бойцы. Лучше перейду на сторону
финнов». Попутно ему припомнили, как ранее «он же в группе
красноармейцев говорил: «Зачем мы сейчас ведем войну, мы ведь взяли то,
что нужно было, и я нахожу, что нет надобности дальше вести войну».
«Политико-моральное
состояние частей действующих армий в основном удовлетворительное, —
шаблонно рапортует главный особист ЛВО. — Однако со стороны подучетного
элемента и отдельных бойцов отмечены факты антисоветских проявлений».
Например, такие: «Довоюются наши до того, что красноармейцы перебьют
всех своих командиров, — цитирует слова красноармейца 2-го прожекторного
полка Проскурина начальник УНКВД по Ленинградской области комиссар
госбезопасности 2-го ранга Гоглидзе, — сделают так, как это было в
февральскую революцию».
Вот и старший лейтенант госбезопасности Степанцев в сводке 7-го отделения ОО ГУГБ НКВД СССР от 24 января 1940 года подтверждает:
«Со стороны отдельных красноармейцев имелись случаи антисоветских высказываний и угрозы расправы с командным составом.
Так,
например, красноармейцы Сидоренко, Кашевский и Буженко среди бойцов
говорили: «Партия доруководила, что нет в стране хлеба, мяса и даже
спичек. В Польше раньше лучше жили, чем после освобождения Советской
властью. С западных украинцев сбросили ярмо, а хомут одели. Партия
выбросила лозунг «долой войну», сама воюет за чужие земли. На фронт не
пойдем, а дойдем до своей территории и дальше не пойдем. Не верьте
политрукам и командирам, что наша родина богата, они все врут».
Красноармеец
Пожег Степан заявил: «Нас гонят на убой, нам не нужно защищать
Советскую власть». Красноармеец Черняк Николай высказался: «Я не знаю,
за что мы воюем. При Советской власти я жил плохо, а тех, которых мы
"освободили", они жили лучше нас, так зачем же их освобождать». Черняк
на приказание командира взвода Мельникова прекратить антисоветские
разговоры заявил: «Я тебе глотку перерву, а если встретимся в бою, то
пущу в расход». При этом нанес командиру взвода два удара».
Красноармеец Мельник говорил: «Дома с голоду мрут, а мы идем защищать кого-то, и зачем?» […]
Задержан
дезертировавший из батальона красноармеец Боярский, который крестьянам
рассказывал о пути следования батальона, о количестве людей в эшелоне,
говоря: «Едем с Польши воевать с Финляндией, где людей много, так нас
гонят их уничтожать». На замечание командира взвода Баркарова Боярский
заявил: «В бою ты первый получишь пулю»...
«Аналогичные антисоветские высказывания, — сообщает документ, — имеют место и со стороны ряда других красноармейцев».
Красноармеец
7-й роты того же полка Воробьев, «безпартийный, в присутствии
красноармейца Маслова говорил: «Пока я жив, не может быть, чтобы я не
убил кого-либо из командиров». Поспорив с ком. отделения Зуевым,
Воробьев заявил тому: «Скоро вы в бою все будете, милые, а вас все-таки
скорее побьют».
Да и в военных округах, откуда на финский фронт
шло пополнение, дела обстояли не лучше. В дек. 1939 года главный особист
Киевского особого Военного Округа Михеев рапортует вышестоящему
начальству, что «в некоторых частях отмечены факты отрицательных
настроений». Затем Михеев вновь сообщает, что в частях, отправляемых на
финский фронт, «резкое увеличение количества антисоветских высказываний,
случаев дезертирства и нарушений дисциплины». В очередном рапорте
Михеева говорится, что «имеют место и отрицательные высказывания
отдельных военнослужащих, проявления трусости, дезертирства,
членовредительства, а также проявления активности антисоветского
элемента, проникшего в РККА». Явления столь «отдельные», что именно им
Михеев и посвятил почти всю докладную. Так, младший командир Адаменко из
11-го кавполка заявил: «Пейте, товарищи, водку, нам нужно пьянствовать,
по этой причине нас не пошлют в Финляндию». Красноармеец того же полка
Островский: «…Я хочу, чтобы меня судил Ревтрибунал, тогда я не поеду в
Финляндию».
Красноармеец 96-го стрелкового полка Константин Мартынюк:
«Завоевали
Западную Украину и за освобождение получили собачью жизнь, а сейчас
хотят нас с собачьей жизни послать в Финляндию, вот там-то мы навоюем,
уже совсем подохнем…». Потом добавил: «Ваша Советская власть, кто же ее
будет защищать, эту Советскую власть, сейчас намного хуже, чем было при
Николае II. При буржуазном строе жилось намного лучше солдатам и даже
крестьянам, сейчас не служба в армии, а тюрьма. Мы освободили украинский
народ и сделали не жизнь, а могилу, и сами получили за это освобождение
собачью жизнь, а когда освободим Финляндию, то хуже собачьей жизни
станет…».
Не прекратились «разговорчики в строю» и после
завершения финской кампании. Как сообщала 22 марта 1940 года сводка ОО
ГУГБ НКВД, направленная Ворошилову и Мехлису, «среди отдельных
военнослужащих имеются и нездоровые антисоветские высказывания».
Красноармеец Довгаль заявил: «Хорошо, что война закончилась, в этой
войне агрессором является Советский Союз, который проводил
захватническую политику. Людей у нас много, голова красноармейца стоит
всего 30 копеек, вот поэтому нас и гнали сюда на убой».
Киномеханик
108-го автобата 150-й стр. дивизии Гаврилов: «Наконец-то бросили
воевать, ведь эту войну начал Советский Союз, а не Финляндия. Наше
правительство сделало неправильно, начав войну, оно просчиталось».
«Финский народ воюет с Красной Армией за свои права, за свою
собственность, — это уже красноарм. 17-й мотострелковой дивизии Федотов,
— а мы, когда шли против финнов, то отнимали их права». Красноармеец
241-го артполка Немиров и вовсе озвучил страшную крамолу: «Политика СССР
такова: одной рукой подписывают договор, а другой рвут его, так
получилось и с Финляндией».
Вишенкой на торте — убийственная фраза из сводки Особого отдела НКВД 7-й армии от 16 марта 1940 года:
«После заключения мирного договора между СССР и Финляндией на отдельных участках фронта были отмечены факты братания...»!
По
сути, осведомители особых отделов зафиксировали очень серьезные
признаки растущего недовольства сталинской системой. Большая часть
попавших под маховик карательной машины — мобилизованные колхозники
далеко не юных возрастов, ранее уже отслужившие в армии. Именно те, кто
на своей шкуре сполна вкусил все прелести коллективизации и
Индустриализации — с раскулачиванием, высылками, Голодомором, нагляделся
на Большой террор, потеряв родных и близких. Именно эти выходцы из
деревни чаще всего и резали правду-матку в кругу товарищей, почти
неизбежно попадая в паутину доносчиков.
По данным историка К.
Александрова, за 105 дней войны за политические преступления и прочую
«контрреволюционную деятельность» число арестованных может достигать 1,5
тысячи военнослужащих. В это число не вошли те, чьи дела были
возбуждены до 13 марта 1940 года, но завершены уже после окончания
войны. Также сюда не включены осужденные краснофлотцы, да и осужденных
по другим подпунктам (которых всего 16) 58-й статьи — тоже ещё «не
посчитали»...
Чекистские сводки фиксируют, что крамольные
«разговорчики в строю» — «не прекращалось по мере изъятия из
красноармейской среды «активного антисоветского элемента», выявленного
органами НКВД». Значит, явление носило не случайный, а закономерный
характер. Что, безспорно, тоже аукнется через год — в 1941-м…
Финская война глазами красноармейцев — в сводках НКВД:
//Документы из Архива Новой газеты//
Прим.: Надобно признать, что даже Р. К. К. А. не горѣла любовью къ самозванной
беззаконной "народной" власти В. К. П. (б.)... чего ужъ тамъ говорить о
многонациональномъ народѣ-узникѣ С. С. С. Р.? А разъ такъ, то такой народъ подлежалъ истребленію... Для того то и готовилась міровая бойня — Гекатомба
міровой закулисой. Гои должны были схлестнуться въ смертельной схваткѣ и
уничтожать друг друга.
Оставить комментарий