Корнеліу Кодряну — "Желѣзная гвардія" Часть I
ВСТУПЛЕНІЕ ВЪ ЖИЗНЬ
въ Добринскомъ лѣсу
"Весной 1919 года однажды во второй половинѣ дня мы собрались въ Добринскомъ лѣсу, выставивъ посты наблюденія на высотахъ надъ городкомъ Хуши. Группа изъ примѣрно двадцати учениковъ шестого, седьмого и восьмого классовъ старшей гимназіи.
Я созвалъ этихъ молодыхъ товарищей, чтобы обсудить съ ними серьезный вопросъ: что намъ дѣлать, если на насъ нападутъ большевики? Мое представленіе, къ которому присоединились также другіе товарищи, было слѣдующимъ: если большевистская армія перейдетъ Днѣстръ, а также Прутъ, чтобы продвигаться впередъ вплоть до нашей мѣстности, мы не покоримся имъ, а вооружимся и уйдемъ въ лѣсъ. Здѣсь мы хотѣли основать румынскій центръ борьбы и сопротивленія и приводить врага въ замѣшательство нашими внезапными нападеніями. Мы хотѣли сохранить духъ непреклонности и поддерживать искру надежды въ румынскихъ народныхъ массахъ изъ деревни и города. Посреди древняго лѣса мы подтвердили наше рѣшеніе клятвой. Лѣсъ былъ частью того знаменитаго лѣса Тигечъ, въ которомъ въ ходѣ молдавской исторіи нашли смерть многіе враги. Мы рѣшили пріобрѣсти себѣ оружіе и боеприпасы и сохранять безусловное молчаніе. Дальше мы хотѣли развѣдать территорію и провести боевыя ученія въ лѣсу и, наконецъ, основать Организацію, которая маскировала бы наши намѣренія.
Мы основали Культурный и Національный ученическій союзъ въ гимназіи въ Хуши, которому мы присвоили имя Михаила Когэлничану. Союзъ былъ разрѣшенъ руководствомъ школы. Мы начали въ городѣ съ художественныхъ представленій и докладовъ, которые происходили на публикѣ въ то самое время, когда мы проводили боевыя ученія въ лѣсу. Оружіе въ тѣ дни можно было найти достаточно легко, такъ что у насъ послѣ двухъ отступленій было готово всё, въ чёмъ мы нуждались.
Въ тѣ времена въ Румыніи царила Смута, которую мы очень хорошо понимали несмотря на нашъ лишь 18-ній возрастъ. Населеніе было подъ впечатлѣніемъ большевистской Революціи, которая въ ея полномъ размахѣ была всего лишь въ парѣ шаговъ отъ насъ. Крестьянство инстинктивно сопротивлялось этому опустошительному потоку. Тѣмъ не менѣе, при отсутствіи какой-либо организаціи у него не было серьезныхъ возможностей для сопротивленія. Съ другой стороны, рабочій классъ во всё растущей степени поворачивался къ Коммунизму, въ чёмъ его систематически поддерживали еврейская пресса и сами евреи. Каждый еврей, будь то торговецъ, интеллектуалъ или Банкиръ, въ своемъ кругу вліянія былъ агентомъ коммунистическихъ, направленныхъ противъ румынскаго народа идей. Румынскій интеллектуальный слой былъ нерѣшителенъ, государственный аппаратъ недѣеспособенъ. Ежеминутно нужно было считаться съ началомъ Революціи или съ нападеніемъ съ той стороны Днѣстра. Ударъ изъ-за границы, вмѣстѣ съ еврейско-коммунистическими бандами внутри страны, которыя нападали бы на насъ, разрушали бы мосты и взрывали бы склады боеприпасовъ, сталъ бы роковымъ для судьбы нашей націи.
Въ этой ситуаціи, въ боязливой заботѣ о дальнѣйшемъ существованіи и свободѣ нашей только что, послѣ тяжелой войны, объединенной страны, у насъ возникла мысль объ акціи, которая привела къ клятвѣ въ Добринскомъ лѣсу.
Я пять лѣтъ посѣщалъ военный лицей въ Мэнэстиря-Дялу. Подъ командованіемъ майора, позднѣе полковника Марсела Олтяну, коменданта военнаго Лицея, капитана Вирджила Бадулеску и старшаго лейт. Эмила Паланджяну я получилъ строгое военное воспитаніе и обрѣлъ здоровую вѣру въ мою собственную силу.
Военное воспитаніе въ Мэнэстиря-Дялу должно было слѣдовать за мной на протяженіи всей моей жизни. Порядокъ, дисциплина и командирскія качества, которымъ меня обучали съ самой ранней молодости, наряду съ чувствомъ солдатской чести должны были создать фундаментъ всей будущей дѣятельности. Здѣсь я научился мало говорить, что позже породило у меня ненависть ко всякаго рода болтовнѣ. Здѣсь я научился любить борьбу и презирать салоны. Военныя знанія, которыя я здѣсь пріобрѣлъ, должны были позволить мнѣ позже разсматривать всё изъ этой перспективы. Вѣра въ достоинство мужчины и честь солдата, въ которой меня воспитывали офицеры, должны были принести мнѣ непріятности и страданія въ мірѣ, въ которомъ такъ часто недостаетъ чести и достоинства.
Я проводилъ лѣто 1916 года дома, въ Хуши. Моего отца уже два года назадъ призвали въ его полкъ и отправили на Карпаты. Однажды ночью мать разбудила меня спящаго и сказала, плача и крестясь: «Вставай, во всѣхъ Церквяхъ звонятъ въ колокола». Это было 15 Авг., Вознесеніе Богородицы. Я понялъ, что объявлена мобилизація, и что въ этотъ моментъ румынская Армія переходитъ горы. Я дрожалъ всѣмъ тѣломъ отъ волненія. Черезъ три дня я сбѣжалъ изъ дома къ своему отцу, сгорая отъ желанія тоже попасть на фронтъ. Послѣ многихъ приключеній я попалъ въ 25-ый Пѣхотный полкъ подъ командованіемъ полков. В. Пипереску, въ которомъ мой отецъ былъ командиромъ роты, и который вдоль долины рѣки Ойтузъ наступалъ на Трансильванію.
Мое несчастье было велико, командиръ полка отказался принять меня въ свой полкъ добровольцемъ, потому что мнѣ было лишь 17 лѣтъ. Всё же я участвовалъ въ продвиженіи и въ отходѣ изъ Трансильваніи, и когда мой отецъ 20 Сентября надъ Соватой, у горъ Церешъ-Дому былъ раненъ, я смогъ помочь ему передъ лицомъ наступающаго врага. Хотя и раненый, онъ отказался отъ отправки въ тылъ, а сохранялъ командованіе своей ротой во время всего отхода, а также еще во время тяжелыхъ боевъ, которые послѣдовали у Ойтуза.
Однажды ночью, гдѣ-то въ два часа, полкъ получилъ приказъ о наступленіи. Въ ночной тишинѣ офицеры контролировали свои выдвигавшіеся по грунтовой дорогѣ войска.
Моего отца вызвали къ полковнику. Когда онъ вскорѣ вернулся, то сказалъ мнѣ:
«Не лучше ли тебѣ вернуться домой? Мы готовимся къ сраженію. Плохо будетъ, если мы оба здѣсь умремъ, вѣдь мать дома останется съ шестью маленькими дѣтьми безъ какой-то помощи. Также полковникъ сообщилъ мнѣ, что не хочетъ брать отвѣтственность за твое пребываніе на фронтѣ».
Я чувствовалъ, что онъ боролся въ душѣ съ самимъ собой: онъ не рѣшался оставить меня одного посреди ночи въ чистомъ полѣ, на незнакомыхъ дорогахъ, въ сорока километрахъ отъ ближайшей желѣзнодорожной линіи.
Когда я замѣтилъ, что его это безпокоитъ, я передалъ ему карабинъ и обѣ патронныя сумки. Въ то время какъ колонны полка подходили и терялись въ темнотѣ ночи, я остался одинъ на обочинѣ дороги, а потомъ побрелъ къ старой государственной границѣ.
Черезъ одинъ годъ я поступилъ въ пѣхотное военное училищѣ въ Ботошани, съ той же самой цѣлью: попасть на фронтъ. Здѣсь я съ 1 Сентября 1917 по 17 Іюля 1918 года въ кадровой ротѣ военнаго училища усовершенствовалъ свое солдатское воспитаніе и военныя знанія.
Теперь, черезъ одинъ годъ – въ 1919 году – былъ миръ. Мой отецъ, по профессіи учитель гимназіи, всю свою жизнь былъ національнымъ борцомъ. Мой дѣдушка былъ лѣснымъ сторожемъ, прадѣдушка тоже. Издавна мой родъ во времена притѣсненія былъ родомъ лѣсовъ и горъ. Такъ военное воспитаніе и кровь моихъ предковъ придали нашему поступку въ Добринскомъ лѣсу, какимъ бы наивнымъ онъ не былъ, тотъ оттѣнокъ серьезности, который трудно было бы предположить въ нашемъ юномъ возрастѣ. Такъ какъ въ этѣ мгновенія мы чувствовали въ нашихъ сердцахъ завѣты предковъ, которые боролись за Молдову на тѣхъ же тропахъ, на которыя никогда не рисковали ступить наши враги".
Прим.: Любая война ради націи завѣдомо обречена на неуспѣхъ. Нація не можетъ быть въ центрѣ борьбы противъ новаго мірового порядка. Сила Зла слишкомъ велика, а человѣкъ слабъ. Въ центрѣ всего и вся долженъ быть Творецъ и Искупитель (Его сила въ насъ). Всемірный Глобализмъ шире и много глубже любой національной идеи. Противъ дьявольской борьбы можно противопоставить только брань за Христа и мессіанство русскаго народа, какъ Третьяго Рима. Въ Румыніи было всё тоже, что и у насъ. И они превратились въ соціалистическій отстой - въ отступниковъ.
Оставить комментарий