БЕЛЫЙ ГЕНЕРАЛ М.К. ДИТЕРИХС
ПОРУЧЕНИЕ АДМИРАЛА
В начале февраля 1919
года покойный Верховный правитель адмирал Колчак имел определенное
намерение опубликовать официально о всех убийствах членов Дома
Романовых, совершенных большевиками на Урале летом 1918 года.
Это сообщение, нося совершенно объективный характер и констатируя
только факт происшедших злодеяний, должно было быть выпущенным как акт
Правительства, для ознакомления которого с делом судебным следователем
Соколовым по приказанию Министра юстиции Старынкевича была составлена
краткая сводка документальных данных с упоминанием в ней только для
членов правительства таких материалов, которые по нашим законам до
окончания следствия ни в коем случае опубликованию не подлежали. Такого
рода справки для генерал-прокуроров (каковым является Министр юстиции) в
течение самого следственного производства законом установлены.
К
сожалению, некоторые из лиц тогдашних высших сфер Омска, ослепленные
узкой партийной борьбой между собой, решили использовать намерение
адмирала Колчака для своих целей. Управлявший в то время делами Совета
Министров Тельберг без ведома Министра юстиции взял из ящика его
письменного стола приготовленную Соколовым секретную справку и передал
ее в редакцию газеты "Заря", которая на следующее же утро поместила ее
полностью на страницах газеты. Верховный правитель приказал немедленно
конфисковать еще не успевшие разойтись в розничной продаже номера; но
дело было сорвано, шум поднялся невероятный, и адмирал Колчак был
вынужден отказаться от идеи "официального правительственного
сообщения"...
Тем не менее можно думать, что теперь едва ли кто
сомневается в самих фактах совершившихся на Урале убийств и, в
частности, в факте убийства в Екатеринбурге именно всех членов Царской
Семьи, а не одного только бывшего Государя Императора, как о том лживо
сообщали Советские власти. Но как раньше, так и теперь, едва ли русское
общество в массе, а тем паче – весь мир, имеют определенное сознание и
суждение о том, кто были в действительности прямыми вдохновителями и
руководителя- ми этих кошмарных преступлений, а кто являлся косвенными
виновниками их совершения? Были ли эти убийства случайными злодеяниями
исключитель но местных властей или инициатива их исполнения исходила
свыше, от центра, и, наконец, какими целями и замыслами руководились
главари убийств в их ужасных, нечеловеческих деяниях как при совершении
самих убийств, так и в отношении сокрытия тел своих Августейших жертв?
Покойный
верховный правитель, сознавая историческое значение убийства членов
Дома Романовых, решил расширить характер исследования этих преступлений,
приблизив его по существу к практиковавшимся в особо важных случаях
дореволюционного времени сенаторским следствиям; к этому побуждали его и
те трения революционного времени, которые следственное производство
встречало на месте в различных партийных и классовых распрях
общественных, политических и военных деятелей...
17 января 1919 года
адмирал Колчак возложил на меня общее руководство по расследованию и
следствию по делам об убийстве на Урале членов Августейшей Семьи и
других членов Дома Романовых. Я получил приказание расширить рамки
производившегося в то время предварительного следствия по этим делам, не
ограничиваясь только юридической стороной дела, но направлять общее
исследование также с исторической и национальной точек зрения.
Специально для ведения предварительного следствия мне был придан
судебный следователь по особо важным делам Николай Алексеевич Соколов, а
для выполнения требований следственного производства по розыскам и
раскопкам моим помощником был назначен начальник
Военно-административного управления Екатеринбургского района
генерал-майор Сергей Алексеевич Домантович.
Предоставление
расследованию широких рамок, в связи с чрезвычайно талантливым и идейным
ведением Соколовым самого следственного производства, позволило
осветить эту мрачную и кровавую страницу истории русского народа в
пределах полноты и ясности, допускавшихся тем временем. Оставление нами в
начале июля Екатеринбурга и Пермской губернии не дало возможности
довести следствие до тех результатов, когда можно было бы поставить
окончательную точку и сказать, что дело кончено. Нет, расследование и
само следствие далеко не кончены, а в историческом и национальном
отношениях, думается, нельзя было даже и мечтать его кончить, так как
разработка этих вопросов до абсолютной полноты и точности требует не
месяцев и годов, а целых десятилетий, и иногда очень многих.
За
последнее время преимущественно за границей появилось несколько
серьезных печатных трудов, основанных частью на воспоминаниях, а частью и
на некоторых официальных документах следствия, об убийстве большевиками
в Екатеринбурге членов Царской Семьи. В Америке появилась книга
упоминавшегося выше Тельберга, бывшего в Омске управляющим делами Совета
Министров; в Англии издана книга Вильтона, корреспондента газеты
"Таймс", проведшего все время при следственных работах на Урале; во
Франции изданы записки Жильяра, бывшего воспитателя наследника
Цесаревича Алексея Николаевича; в Пекине издана книга игумена Серафима,
сопровождавшего тела убитых в Алапаевске Великой княгини и Великих
князей при перевозке их из Алапаевска сначала до Читы, а затем до нашей
Духовной миссии в Пекине. Располагая некоторыми официальными документами
следствия, авторы имели возможность передать картину самого злодеяния с
достаточной полнотою. Но нельзя делать таких вещей, как позволил себе
игумен Серафим. В труде, преследовавшем цель дать не только фактическое изложение событий, но и характеристику Августейших мучеников на
основании документальных данных, он, без всякой оценки и проверки
правдоподобности, выписывает из Советских "Известий" помещенное в них
письмо, якобы написанное Государем Ленину, и оставляет читателя в
убеждении, что это письмо действительно принадлежит перу покойного
бывшего Царя. Очевидно, игумен Серафим хотел использовать этот документ
как официальное подтверждение тех скверных условий, в каких содержалась
Царская Семья в Екатеринбурге; но ведь вся книга игумена Серафима
направлена на идейную борьбу с проводниками идей большевизма; как же
можно пользоваться для своей борьбы оружием, взятым из противного
лагеря, не убедившись в силе этого оружия? Ведь противники игумена
Серафима прекрасно знают, что это письмо ими самим изобретено, как и
много других документов, о которых будет сказано в своем месте.
Оставить комментарий