Досточтимый Батюшка, о. Георгий!

 12–25 июля 1975

Уже давно я собирался Вам написать, но как-то "руки не доходили". Но вот — сел за машинку и печатаю.
Вы, конечно, знаете, что я предполагал было несколько сократить предположенное время своего пребывания в Европе; поэтому мы пытались перенести свой отъезд с намеченного 7-го августа на 26 июля (завтрашний день). Но достать билет на этот рейс парохода так и не удалось (пробовали в Париже, пробовали и на месте, в Лондоне, где нам сердито сказали наконец, что если бы даже и удалось получить билет, то с имеющейся у нас скидкой пришлось бы расстаться, а это значило бы, что поездка будет стоить на 800 долларов дороже. Сумма слишком значительная, чтобы ею пренебречь).

А теперь получилась новость. Мне пришлось перенести отъезд на более поздний рейс — в середине августа. Я не предполагал было снова ехать в Англию. Но обстоятельства сложились так, что снова придется съездить туда, в начале августа. Если бы я переносил более легко длительные полеты на аэроплане, можно было бы море заменить воздухом… Но я не решаюсь на это, слишком трудны для меня полеты на большие расстояния (и врачи настоятельно советовали мне их избегать). Поэтому — вместо сокращения, получилась новая оттяжка, и я "пожалую" восвояси уже в успенском посту.
Владыка Антоний (Бартошевич, еврей, либерал - прим.), по его рассказам своему окружению, остался "доволен" нашим совещанием. А у меня оно оставило самое тяжелое воспоминание — я увидел, насколько я одинок среди архиереев с своими принципиальными взглядами (хотя "в личном плане" у меня добрые отношения со всеми). И я не шутя подумываю ОБ УХОДЕ. Конечно, я не уйду "вдруг" — внезапно. Но намерен на следующем Соборе указать, что мне СЛИШКОМ МНОГОЕ НЕ НРАВИТСЯ в том, что происходит В НАШЕЙ ЦЕРКОВНОЙ ЖИЗНИ. И если большинство епископата со мною согласится — речи об уходе я не стану поднимать. А если я увижу свое одиночество, или увижу себя в меньшинстве — заявлю, ЧТО УХОЖУ. Ибо не могу возглавлять и, след., НЕСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за то, с чем ПРИНЦИПИАЛЬНО НЕ СОГЛАСЕН.
В частности, я не согласен с нашей практикой половинчатого отношения к американским и парижским раскольникам — Святые Отцы настойчиво говорят о том, что долго и упорно продолжающийся раскол приближается к ереси, и к упорствующим раскольникам нужно относиться как к еретикам, не допуская никакого с ними общения (как взовьется на дыбы при таком заявлении Вл. Антоний Б.! Но я останусь непреклонен). Несогласен по поводу румын ("проблема" о. Болдеану). Есть и МНОГИЕ ДРУГИЕ вопросы, в частности, — о Солженицыне, по отношению к которому я продолжаю держаться более чем осторожно, и встречаться с ним совсем не хочу. Мне все кажется, что дело с ним может оказаться грандиозным фарсом, с трагикомическим (а м. б. и просто с трагическим) концом…
Если бы он был действительно таким грозным противником коммунистов, если бы они действительно считали его таковым — они давно бы "вывели его в расход". Когда И.Л. Солоневич издал свой знаменитый труд "Россия в концлагере" — дело кончилось бомбой с убийством. Кутепов, Миллер — ликвидированы. Коммунисты не боятся никого. На т. назыв. "общественное мнение свободного мира" они плюют уже более полувека "с верхней полки"… И уверенно идут к своей цели, отнюдь ее не скрывая, и все время одерживая победы то в одном, то в другом пункте. А "свободный мир" явно и страшно разлагается… И смрад этого разложения не менее отвратителен, чем смрад коммунизма!
Но довольно… Даст Бог, хотя и с небольшой отсрочкой, но скоро побеседуем "усты ко устом". Храни Вас Господь и Его Пречистая Матерь. Мир Вам и Божие благословение.

С любовию о Господе, + митр. Филарет.