ПЕРВАЯ ЧАСТЬ. ПЕРВЫЙ СОВЕЦКИЙ ПАТРИАРХ

Новая государственная власть пришедшая к власти в России в Феврале явилась принципиально отличной от прежней. Она не была ни богоизб- ранной, ни миропомазанной... а попросту говоря украденной. Начался распад Православного Царства и было «падение его с шумом велиим». Религиозно – клятвопреступная и нравственная сторона Отречения Государя не рассматривалась ни кем и никак, но только политическая... Единственную попытку громогласно обличить происходящее предпринял действующий член Свящ. Синода митр. Макарий Невский, опубликовавший в нескольких газетах обличения легкомыслия и беззакония думцев и священнослужителей, предрекая роковые последствия для всей страны за клятвопреступление. Принятие Синодом акта Отречения Царя от Престола по обычной канцелярской формуле «к сведению и исполнению» совершенно не соответствовал тому огромной важности акту, которым Церковь признавала Государя в священнодействии коронования Помазанником Божиим. Временное Правительство с одной стороны лукаво объявляло на всю страну об «освобождении» от царского насилия Церкви и ее государственной зависимости, с другой стороны весь прежний Синод был беззаконно разогнан; из прежнего его состава остался лишь митр. Сергий Страгородский, второй совецкий патриарх. Но в этой статье мы рассмотрим другую одну изъ самыхъ извѣстныхъ фигуръ февральской церковной Революціи — архіепископа Тихона (Белавина), впослѣдствіи перваго совецко го аполитичного Патріарха.
Сознательное участіе этого человѣка въ беззаконіяхъ Февраля долго и упорно замалчивалось въ церковной средѣ, но поистинѣ нѣтъ ничего тайнаго, что не сдѣлалось бы явнымъ и не вышло бы наружу...
Февральская Революція, ниспровергнувъ Царскій Престолъ Династии, а съ нимъ и всякую законность и правопорядокъ, съ первыхъ же дней приступила къ расправѣ съ приверженцами «стараго режима», т.е. съ людьми вѣрными Богу, Царю и Отечеству. Въ этомъ отношеніи Революція оставляла всякому человѣку лишь двѣ возможныя линіи поведенія — признать себя сторонникомъ этого «стараго режима», т.е. законной государственной власти, и тѣмъ самымъ сдѣлаться жертвой Революціи или же принять участіе въ расправѣ надъ «слугами стараго режима» и тѣмъ самымъ сдѣлаться участникомъ революціи и беззаконникомъ.
Начались такія расправы и въ церковной средѣ, гдѣ репрессіямъ подвергли- сь въ первую очередь представители высшей церковной іерархіи. Схема расправы была простая: революціонный Оберъ-прокуроръ Сѵнода В.Н. Львовъ, угрожая различными карами, заставлялъ «реакціоннаго» архіерея написать заявленіе о «добровольномъ» уходѣ на покой или же своей властью лишалъ его каѳедры, а революціонный Сѵнодъ санкціонировалъ всѣ эти дѣянія, придавая бумажную законность очевидному беззаконію. Такимъ путемъ были устранены оба столичныхъ митрополита — Питиримъ Петроградскій и Макарій Московскій. Третій изъ имѣвшихся на тотъ моментъ въ Русской Церкви митрополитовъ — Владиміръ Кіевскій, имевший репутацию черносотенца, и ученика св. Иоанна Кронштадского, предпочелъ перебѣжать на сторону Революціи и принялъ участіе въ расправѣ надъ своими вчерашними собратьями какъ Первоприсутствующiй Сѵнода. Это предательство, впрочемъ, не спасло митр. Владиміра, и почти черезъ годъ революціонеры расправились также и съ нимъ... в Киеве.
Мы же разсмотримъ исторію съ незаконнымъ удаленіемъ митр. Московс каго Макарія (Невскаго) и послѣдующаго захвата его каѳедры различны ми безчинниками.
Митр. Макарій, извѣстный миссіонеръ, «апостолъ Алтая», имѣлъ въ церковно-революціонныхъ кругахъ безнадежно «испорченную» репута цію черносотенца и «распутинца», поэтому послѣ Февраля онъ былъ просто обреченъ на революціонное закланіе. Пережить антимонархиче- скій переворотъ онъ, конечно, ни при какихъ обстоятельствахъ не могъ.
Начиная съ 8 марта (ст. ст.) оберъ-прокуроръ Львовъ неоднократно угрожалъ митр. Макарію арестомъ и заточеніемъ въ Петропавловскую крѣпость, требуя отъ него ухода съ московской каѳедры, пока, наконецъ, не вынудилъ митрополита написать соотвѣтствующее прошеніе. 20 марта Сѵнодъ, которымъ въ то время фактически заправляла архіерейская тройка изъ Владиміра (Богоявленскаго), Сергія (Страгородскаго) и Арсенія (Стадницкаго), уволилъ согласно этому прошенію Макарія на покой съ сохраненіемъ за нимъ званія члена Сѵнода. Мѣстопребываніемъ митрополиту Макарію былъ назначенъ третьеклассный Николо-Угрешс- кiй монастырь Московской епархіи. Уже въ этомъ актѣ проявилось беззаконіе синодаловъ, желавшихъ сдѣлать угодное Львову и услужить против старѣйшаго архіерея Русской Церкви. По своему положенію московскіе митрополиты одновременно являлись священно-архиманд ритами Свято-Троицкой Сергіевой лавры, поэтому, если руководство- ваться церковными законами, а не «революціонной цѣлесообразностью», то митр. Макарію надлежало проживать на покоѣ именно въ Лаврѣ, а не въ захудаломъ Николо-Угрешскомъ монастырѣ. Но признавъ «законнымъ» и «богоугоднымъ» первое и самое главное беззаконіе — богопротивную Революцію, синодальные архіереи необходимо обрекли себя и на всѣ послѣдующія беззаконія, приведшие нашу державу наконец к самому краю пропасти...
Между тѣмъ, уволенный на покой митрополитъ Макарій, несмотря на свой преклонный возрастъ (81 годъ) нашелъ въ себѣ силы, не въ примѣръ болѣе молодымъ членамъ Сѵнода, продолжить борьбу за правду и вскорѣ на засѣданіи Сѵнода заявилъ объ отзывѣ своего прошенія. Митрополитъ указалъ, что въ своё время онъ былъ назначенъ на каѳедру согласно церковнымъ Канонамъ и правиламъ и потому не можетъ быть съ неё удалёнъ безъ нарушенія закона. Однако сѵнодальная «тройка» и примкну вшій къ нимъ протопресв. Шавельскiй (извѣстный ненавистникъ Царской семьи) посчитали попраніе церковныхъ установленій дѣломъ незначите- льнымъ. Своей главной задачей оберъ-прокуроръ Львовъ и безбожные синодалы считали не соблюденіе и охраненіе Свъ. Каноновъ, а очищеніе Церкви отъ «ставленниковъ Распутина». Поэтому они выставили на видъ митр. Макарію его главный «грѣхъ» — связь съ другомъ Царской семьи Г.Е. Распутинымъ. Митрополитъ былъ обвиненъ въ томъ, что онъ «всегда возглавлялъ и благословлялъ» собранія московскаго купца Рѣшетнико ва, въ которыхъ участвовали Распутинъ и архіеп. Тобольскій Варнава. Столь «страшное» преступленіе дѣлало по мнѣнію Первоприсутствующа- го митр. Владиміра недопустимымъ пребываніе митр. Макарія на московской каѳедрѣ. Также была отклонена и просьба митр. Макарія поселить его въ одной изъ московскихъ обителей. Послѣ засѣданія Cѵнода онъ едва ли не насильственнымъ путёмъ былъ удалёнъ въ Николо-Угрешскiй монастырь, не получивъ даже возможности заѣхать въ Москву и проститься съ паствой.
Однако митрополитъ не сдался. 2 апрѣля (ст. ст.) въ первый день Православной Пасхи онъ обратил ся съ открытымъ письмомъ «ко всѣмъ собратьямъ-епископамъ Православной Россійской Церкви» съ описаніемъ своего по сути дѣла насильственнаго удаленія съ каѳедры и просилъ ихъ о поддержкѣ и возстановленіи справедливости. Одновременно онъ направилъ въ Сѵнодъ ходата йство, прося не назначать на Московскую каѳедру архіерея съ титуломъ митрополита Московскаго, поскольку онъ самъ является законно поставленнымъ архіереемъ, лишь «подъ давленіемъ толпы и внѣшней силы ушедшимъ на покой». Митрополитъ проявилъ максимально возможную уступчиво- сть и предложилъ назначить себѣ преемника по управленію епархіей со званіемъ замѣстителя въ санѣ архіепископа или епископа. Мотивировалось это предложеніе, во-первыхъ, церковными Канонами и, во-вторыхъ, тѣмъ, что митрополитовъ Московскихъ никогда не увольняли на покой — ни по болѣзни, ни по старости, ни по слѣпотѣ, ни даже при проявленіи психическаго разстройства.
«Собратья-епископы» на письмо митрополита Макарія никакъ не откликну- лись, им приходилось решать свои собственные проблемы, связанные с желанием самим удержаться на своих кафедрах.
Что же касается ходатайства митрополита, то его разсматривалъ уже обновленный Сѵнодъ, составленный по личному усмотрѣнію Львова и «благовѣрнаго» Временнаго правительства. Этотъ Сѵнодъ, образованный уже изъ чистыхъ революціонеровъ, подобныхъ наглому хулителю Самодер- жавія еп. Андрею (Ухтомскому), рѣшеніе предыдущаго Сѵнода пересматри- вать, естественно, не сталъ. А многие «бѣлые клобуки» на отобранную у митр. Макарія каѳедру смотрѣли какъ на свою возможную добычу, «законнаго» владѣльца которой было рѣшено опредѣлить въ духѣ времени — посредствомъ демократическихъ выборовъ на основѣ всеобщаго, тайнаго и равнаго голосованія съ участіемъ духовенства и мірянъ московской епархіи и возможностью публичной агитаціи за кандидатовъ.
Всѣ объявившiеся претенденты на чужое добро были либо изъ числа «обиженныхъ» Царской властью, либо люди либерально-демократическаго образа мыслей, ставшіе ... въ нездоровой революціонной атмосферѣ весьма популярными у крикливой псевдоцерковной толпы.
Первымъ кандидатомъ былъ бывшій оберъ-прокуроръ Сѵнода мірянинъ А.Д. Самаринъ, человѣкъ церковный, но снискавшій себѣ дешевую популярность въ интеллигентской средѣ борьбой съ миѳической «распутинщиной» въ Церкви.

Два другихъ кандидата являлись членами новаго революціоннаго Сѵнода — самъ Первоприсутству ющiй архіепископъ Платонъ и уже упоминавшійся епископъ-цареборецъ Андрей (Ухтомскій), котораго усиленно протежирова- ли оберъ-прокуроръ Львовъ и Предсѣдатель Государственной Думы февралистъ Родзянко. Епископъ Андрей ранѣе уже потерпѣлъ пораженіе на аналогичныхъ выборахъ Петроградскаго митрополита (набралъ въ первомъ турѣ 364 голоса, уступивъ Сергію (Страгородскому) съ 389 голосами и Веніамину (Казанскому) съ 699 голосами), однако не оставилъ своихъ честолюбивыхъ плановъ пролѣзть на самый верхъ церковной іерархіи и рѣшилъ попытать счастья въ Москвѣ.