ПОЛОЖЕНИЕ ЦЕРКВИ В СОВЕЦКОЙ РОССИИ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОЧЕРК бежавшего из России священника. Прот.Михаил(Польский) 1931г.

Когда глава Российской Православной Церкви Патриарх Тихон весною 1923 года был выпущен большевицкой властью из (под дамашнего) заключения, то власть праздновала свою первую победу над Церковью. Патриарх ПРИЗНАЛ СЕБЯ ВИНОВНЫМ перед большевиками, РАСКАЯЛСЯ в политической деятельности, за это был помилован и освобожден из заключения. Власть ТАКИМ ПРИЗНАНИЕМ Патриарха ОПРАВДЫВАЛАСЬ тогда ПЕРЕД МИРОМ в своих преследованиях и Патриарха, и всей возглавляемой им Церкви.

С самого начала Революции большевицкая власть объявляла, что она преследует церковников не за Религию, а за контрреволюционную и политическую деятельность против нее. И ТЕПЕРЬ ЭТО КАЗАЛОСЬ ДОКАЗАННЫМ. Церковь в лице Патриарха как бы «ПРИЗНАЛАСЬ», что она имела не одни только религиозные и небесные цели, но и политические, земные, и теперь от них отказывается. Поделом было и преследование. И большевики оказались КАК БУДТО БЫ ПРАВЫ…
Но все мы, православные люди, отлично понимали тогда суть дела. Казнить Патриарха большевики не могли, хотя и желали этого. Они боялись дать ему ореол мученика в глазах народа, о чём и Ленин, говорят, в свое время заявил: «Мы из него второго Гермогена делать не будем»(I).

Однако и выпустить его из заключения по одному только требованию заграницы (какое как раз в это время и было предъявлено — ультиматум Керзона, не подорвав престижа государственной власти в глазах народа, оказалось уже невозможным: столько времени вести борьбу с Патриархом и готовить ему суд и казнь, а затем выпустить ни с чем, значило потерпеть поражение от самого Патриарха. Поэтому агенты власти склонили, уговорили Патриарха признать себя виновным и ЭТОЙ ЦЕНОЙ (всецерковного позора - прим.ред.) получить свободу, которая представлялась Патриарху необходимою для блага Церкви. Унижаясь перед властью, принося жертву самим собою, отказываясь от славы мученика, Патриарх и вышел на свободу ради пользы Церкви… Так МЫ ТОГДА РАЗСУЖДАЛИ и ликовали перед нашим Патриархом, как перед победителем, устраивая ему триумфальные встречи и шествия. Хотя он и отказался от тюрьмы, но в наших глазах оставался славным мучеником…

Аресты же духовенства и после освобождения Патриарха и всех его заверений в политической верности властям продолжались и даже усиливались (никакие политические заявление о лояльности сатанинской власти ничего не меняли к лучшему -прим. ред.).
Меня на допросе в ЧК следователь спросил: «Ваши политические убеждения?» — «Я не имею права иметь их». Вслед за Патриархом я тоже очищался от политики, зная, что Церковь существовала при всякой власти и, невзирая на форму управления и отношения к ней власти, может и должна существовать (это было преступное предательское отступление от Государства Российского. Аполитичность - Ересь. —прим. ред.). Поэтому я тогда полагал, что могу быть чист от всяких политических убеждений.

Но, конечно, такие взгляды мне НИСКОЛЬКО не помогли. Следователю угодно было, чтобы я осудил Патриарха и Патриаршество как форму церковного управления, а я высказался за Патриарха. «Значит, вы — монархист, коллегиальное управление вы не признаете».
На другом допросе следователь обвинил меня в пропаганде против Советской власти. Я стал отрицать за собой такое преступное деяние, но признавал, что всегда говорил в церковной проповеди против безбожия. «Кого вы разумеете под безбожниками?» — «Безразлично. Всех: будет ли то рабочий или ученик школы». — «Конечно, и представителей власти?» — «Да, всех». В обвинительном заключении следователя, в чтении которого я расписался, мне была поставлена статья закона, преследующая «возбуждение масс на религиозной почве против советской власти». Кроме этой, была поставлена потом и еще одна статья.
Итак, я оказался всё-таки политическим виновным, несмотря на свое очищение от всякой политики... (верность что Церкви, что Монархии одинаково преступна в глазах служителей князя Тьмы - прим. ред.)

Но я всё же настаивал на своем и рассуждал, что лучше страдать невинно, по ложному обвинению, с чистой совестью перед Богом, перед людьми, перед самим собою, страдать за религию, за веру, за Бога, за Церковь, чем за дела политические. И действительно, всякое политическое чувство у меня было как-то атрофировано. Я не питал ПОЧЕМУ ТО НИКАКОЙ НЕНАВИСТИ к властям. Правда, в пору было только нести тяготу тюремного сидения. Над своими же собратьями-соузниками, искренне желавшими скорейшей гибели этой власти, я шутил, говоря им, что хотя за ними и нет никаких политических преступлений, но они страдают справедливо: власть «угадала» их настроения и мысли и посадила их за дело. «Надо очиститься. Привыкли жить с властью заодно. Попробуйте пожить без нее, как жили наши предки с татарами, или греки с турками, а то, еще хуже, как первые христиане с неронами и диоклетианами, за которых умели еще и молиться! А мы вот отстали от истинного Христианства и не имеем совсем духа и жизни наших отцов». Так рассуждал я тогда (власть христопродавческая суть анти-власть антихристова - прим. ред.).



Комментариев нет

Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.

Технологии Blogger.