АРХИЕП. АВЕРКИЙ ТАУШЕВ РПЦЗ ПРОТИВ АПОЛИТИЧНОСТИ

 

Когда польский король Сигизмунд с регулярным войском вступил в Poccию, надеясь приобрести себе или сыну московский престол, толпы самозванца окружали Москву, патриарх Гермоген разослал Воззвание к народу, убеждая твердо стоять за законнаго Царя Василия Шуйскаго. Изменники - бояре все же возстали против Царя, насильно привели Патриарха на свой совет и требовали, чтобы Шуйский был свергнут. Патриарх категорически отказал дать на это свое благословение. Тогда Василия насильно постригли, чтобы таким образом лишить его права на царствование. Приверженцы самозванца требовали престола для бродяги, а польский военноначальник Жолкевский подступал к столице. В таких крайних обстоятельствах Дума избрала Царем польскаго королевича Владислава, хотя Патриарх убеждал не делать этого, а отдать царский венец юному Михаилу Романову, внуку Анастасии, доброй жены Грознаго Царя. Когда Владислав все же был объявлен Царем, Патриарх согласился на это только под следующими условиями: он должен еще до вступления на Престол принять Православие, прекратить связь с Папой, воспретить законом каждому отступление от Православия и жениться на русской. Жолкевский охотно на все согласился, заключил от имени короля договор, а изменник Салтыков поспешил впустить поляков в Москву. Но условия эти, конечно, не были приемлемы для иезуитов и Сигизмунда, который сам думал управлять в Москве именем сына, в то время как Патриарх решительно протестовал против вмешательства Сигизмунда в дела России. Сигизмунд решил добыть себе русскую корону силою оружия и осадил Смоленск. Тогда бояре согласились было уступить Сигизмунду и в этом смысле послали грамоту великим послам, которые вели с ним переговоры под Смоленском, князю Василию Голицыну и митрополиту Филарету. Но под грамотой не подписался патриарх Гермоген, и послы на этом основании отказали Сигизмунду, сказав: «У нас Патриарх — начальный человек». Между тем впущенные русскими изменниками поляки подняли грабеж и убийства. Видя такое КРИТИЧЕСКОЕ для нашего Отечества ПОЛОЖЕНИЕ, Патриарх Гермоген торжественно разрешил народ от Присяги, данной Владиславу, и благословил всех ополчаться для спасения Веры и Отечества: по всем городам были разосланы от него грамоты с пламенными призывами возстать против врагов. Первый откликнулся на его зов рязанский воевода Прокопий Ляпунов, организовавший ополчение и пересылавший грамоты Святейшаго Патриарха из одного города в другой, жители которых спешили вооружаться, воодушевляемые призывом Патриарха и присоединяться к ополчению. Напрасно и поляки и русские изменники грозили Патриарху смертью, если он не остановит ополченцев и НЕ ЗАПРЕТИТ ИМ идти на Москву «Запрещу», отвечал патриарх: «если увижу, что Владислав—сын Православия, а поляки оставляют Москву; велю, если сего не будет и разрешаю всех от Присяги королевичу». Салтыков поднял нож на Святителя. Св. Гермоген поднял против ножа Крест и громко сказал: «Вот оружие против ножа твоего! Да взыдет Вечная клятва на главу твою!» И обратись к боярину Мстиславскому, тихо и наставительно сказал ему: «Ты начальный: тебе первому должно пострадать за Веру и правду» (Лет. о мятеж. 204—206). На другой день он в Соборе увещавал народ крепко стоять за Веру Православную и велел написать об этом во все pyccкиe города. К Патриарху была тогда приставлена стража. Разсылая патриаршия грамоты, Ляпунов писал: «У нас Святой Патриарх Гермоген прям, яко сам Пастырь, душу свою за Веру полагает».
Между тем с разных сторон шли к Москве ополчения 25 городов. В марте 1611 г. Салтыков, в сопровождении изменников — бояр, опять пришел к Патриapxy и сказал: «Ты писал по городам; видишь, идут на Москву; отпиши, чтобы не ходили». На это св. Гермоген ответил: «Когда вы измен- ники и все королевские люди ВЫЙДЕТЕ ИЗ МОСКВЫ ВОН, тогда отпишу, чтобы не ходили. А не выйдете, так я, смиренный, отпишу, чтобы непременно совершили начатое. ИСТИННАЯ ВЕРА ПОПИРАЕТСЯ ОТ ЕРЕТИКОВ И ОТ ВАС ИЗМЕННИКОВ. Москве приходит разорение, святым БОЖИИМ ЦЕРКВАМ ЗАПУСТЕНИЕ. БЛАГОСЛОВЛЯЮ ВСЕХ УМЕРЕТЬ ЗА ПРАВОСЛАВНУЮ ВЕРУ!» — «Если ты не напишешь Ляпунову и его товарищам, чтобы они отошли прочь от Москвы», стал грозить тогда Салтыков, «то сам умрешь злою смертью». «Вы угрожаете мне», сказал св. Гермоген: «злою смертью, а я надеюсь через нее получить венец и давно желаю пострадать за правду». — НИЧТО НЕ МОГЛО ПОКОЛЕБАТЬ твердаго Святителя. Тогда его заключили в Чудов монастырь, не позволяли ему переступать через порог келлии, дурно содержали его и неуважительно обращались с ним. Bскоре поляки вновь приступили к св. Гермогену, требуя, чтобы он остановил шедшее к Москве под начальст- вом Минина и Пожарскаго нижегородское ополчение. — «ДА БУДЕТ НАД НИМИ МИЛОСТЬ БОЖИЯ И БЛАГОСЛОВЕНИЕ от нашего смирения», — с твердостью отвечал мужественный патриарх перед врагами. Его заперли в келлии и уморили голодом — 17 февраля 1612 (Лет. о мятеж. 208—211).
Таков был этот дивный непоколебимый столп Российской Церкви — пример решительнаго и безкомпромисснаго стояния за правду Божию даже до смерти! Пример, — служащий особенно ярким укором и обличением для всех современных соглашателей с врагами правды Божией и явными богоборцами, ненавистниками нашей св. Веры и Церкви. Он, как мы видим, не только НЕ РАБОЛЕПСТВОВАЛ перед врагами Веры и Церкви, но И НЕ УКЛОНЯЛСЯ ОТ БОРЬБЫ С НИМИ, под предлогом «невмешательства в политику», а вел с ними самую решительную борьбу, положив душу свою за овцы своя...