«ВЗГЛЯНИ НА ДОМ СВОЙ, АНГЕЛ...»

Композитор Н.В. Богословский принес к нам в редакцию тоненькую брошюру. Издана она в Праге в 1924 году «Педагогическим Бюро по делам средней и низшей русской школы за границей». В ней собраны воспоминания 500 русских гимназистов — от 8 до 22 лет, — волею судьбы попавших в Чехию из России после Революции.
12 декабря 1923 года всем учащимся русской гимназии в Моравской Тржебове было предложено написать о том, что произошло с ними, начиная с 1917 года и кончая их поступлением в гимназию. Был собран огромный материал, который скомпоновал и тактично прокомментиро- вал преподаватель гимназии В. М. Левитский. Получилась маленькая книга, впечатления от которой обратно пропорциональны ее размерам. В предисловии к ней известный историк-богослов В. Зеньковский писал:
«Одна ли детская душа глядится из этого своеобразного узора воспоминаний, мыслей, переживаний? Их часто наивные, неумелые речи, их простодушные замечания не красноречивее ли многотомных мемуаров? Трудно представить себе более кричащий и кровоточащий документ, нежели эти безхитростные свидетельства. Мог ли Ф. М. Достоевский, рассуждавший о невозможности построения гармонии на слезе одного ребенка, предположить, что пройдет несколько десятилетий, и вся российская земля начнет утопать в море слез и крови невинных детей под лозунги о грядущем всеобщем счастье и благоденствии? Если бы даже не было коллективизации, сталинского террора, Отечественной войны, депортаций целых народов, но были бы только те события, о которых поведали русские дети-эмигранты, — их было бы вполне достаточно, чтобы сделать вывод, что построение справедливого общества невозможно, если это строительство замешано на крови, если в основание государства кинуты миллионы изломанных судеб и изувеченных душ.

ВОСПОМИНАНИЯ О БОЛЬШЕВИСТСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Революцию хорошо знают все. Не забыли упомянуть о ней и малыши, правда, у одного из них это «революзия». Своеобразно представление о Революции у младших:
— В один прекрасный день начались выстрелы.
— Революция - это когда никто не спал.
— Тогда забастовала прислуга.
— Когда весь день все ходили по улицам и, приходя домой, без слов засыпали.
— Когда появились красные ленточки.
— Мне очень понравился Невский с Революцией, но нас увели в подвал.
— Я играла с учителем в гостиной, услышала песни - это была Революция.

Глухая провинция внушила иные мысли:
— Настоящей Революции у нас не было, а только грабеж и обыски.

Начиная с 5-го класса знают больше:
— Революция — это когда папы не было дома, а мама не знала, что ей делать.
Этот факт отмечается постоянно. Да, тогда у детей папы не было. Он был там, где еще гремели пушки, расстилались удушливые газы и неслись по небу стоны раненых. Революция - это прежде всего отсутствие вестей от кормильца семьи, безпокойство оставшихся, сознание одиночества, заброшенности, безпомощности. Дети пишут:
— Папа все время находился под неприятельскими пулями.
— Тогда начались трудные дни, шалости исчезли, я по ночам молилась за папу.
Рядом полудетским почерком выведено:
— У нас в доме Революции не боялись, боялись только одного, что Германия покорит Россию.
Есть еще два отзыва о родителях, тоже покойных:
— Моя покойная мама сразу сказала: много веселятся, а потом будут плакать.
Мой убитый папа всегда говорил: смотри — красный цвет кровавый, берегись. Я его слова на всю жизнь запомнил.
Две девочки пятого класса хорошо помнят вести о Революции и так передают свои впечатления:
— Я читала «Светлячок» в своей уютной детской. На меня безсмысленно таращили глаза фарфоровые куклы, когда пришел папа с кипой газет и сказал: Революция. Скоро вырубили мой любимый лес...
— Пришли крестьяне и стали распределять комнаты после нашей смерти. Я каждый день думала, что такое смерть. Это что-то темное, но не страшное, тихое, но безпросветное.
— Я был очень мал и не понимал, что от этого странного, мудреного слова «Революция» придется поехать так далеко. Тогда у нас в доме все радовались.

Записи старших классов кратки, но выразительны. Некоторые сообщают об охватившем их близких радостном настроении при первых вестях о перевороте:
— У нас радовались. Мы кричали в гимназии «ура». Наши ученики мечтали о каком-то рае, где все будут блаженствовать.
— Было сперва всем весело. Вначале мы пережили сильные и красивые моменты, но они потускнели и изгладились сейчас из памяти.

Многие отмечают, что скоро наступило разочарование. Часто в тетрадях встречаются фразы:
— Очень скоро стало плохо.
— Началась больная жизнь.
— Скоро нам самим пришлось жить «на ноже».
— Когда мы радовались, то начали почему-то кричать «долой» нашему старику директору. Он заплакал, и никто не сказал нам, что мы поступили подло и гадко.
— Мне было 14 лет, но скоро я понял, что Революция - это такое событие, которое заставляет и маленьких детей своими силами пробивать дорогу в жизнь.
— С первых дней Революции и нам, детям, стало тяжело, но я утешалась тем, что в жизни нужно испытать не только сладкие плоды.
— Я скоро увидел, как рубят людей. Папа сказал мне: «Пойдем, Марк, ты слишком мал, чтобы это видеть".
— Жизнь как-то сразу у нас покачнулась, и все покатилось по наклонной плоскости.
— Мне, 14-летнему тогда мальчику, скоро пришлось столкнуться с действительностью, то есть начать самому размышлять о своем куске хлеба.
— Скоро начала литься русская кровь, мои близкие умирали без стона, без проклятий и жалоб.
— Я уцелел один из всей семьи...
Вот более длинная выписка из тетради шестиклассницы:
— Я так узнала Революцию. В маленький домик бросили бомбу. Я побежала туда. Все осыпалось. В углу лежала женщина. Рядом ее сын с оторванными ногами. Я сразу сообразила, что нужно делать, так как увлекалась скаутизмом. Я послала маленького брата за извозчиком, перевязала раненых, как могла, и увидела рядом большой короб. Открыла. Там была масса маленьких цыплят. Боже, что это за прелесть! Я успела их погладить и всех перецеловать.
Эта же девочка так резюмирует все свои переживания в первый год Революции:
— Самое ужасное в Революции раненые. Их никогда не кормили. Приходилось нам, детям, собирать им деньги на хлеб.
...............................
Тяжелые воспоминания остались у детей и от школьной жизни в эти годы:
— Я учился мало, все ездил за картофелем в село за 46 верст.
— В школу ходили без толку, служил. Учиться приходилось дома, рано при лучине.
— Придешь в училище, тебе говорят: нет дров, уходи.
— У нас ученики партами топили печь.
— Старшие выгнали учителя с вечера, учиться не хотели, на уроках говорили о продовольствии.
— У нас часто приходили красноармейцы разговаривать с барышнями буржуйками.
— Учения никакого не было.
— Было очень много грязи, и не было никакого порядка.
— Редкий день в школе проходил без крупных потасовок.
— Один наш ученик подставил ногу бывшему директору, тот упал, его не наказали, это меня очень удивило.
— С уроков у нас можно было уходить сколько угодно.
— Наш старый директор в новой школе мел полы.
— Старик математик пас коров, а нас учили какие-то дураки.
— Об учении никто не думал. Часто во время уроков приходили и кричали: «На заседание!» Я был делегатом. Председателем у нас был новоиспечённый коммунист, ученик 8-го класса. Он непрерывно звонил, кричал «товарищи» и теребил свою морскую фуражку. Его никто не слушал. Часто дело доходило до драки. Тогда часть делегатов за буйство выгоняли, а они ломились в дверь, бросали куски угля и т.д.
— Польза от гимназии была одна: давали обедать. Похлебку, сушеную воблу, а главное, по куску хлеба.
— Я стал вести себя с учителями как следует, меня и исключили из Комсомола.
— Закон Божий запретили и так про него выражались, что я стал по вечерам забираться в угол нашей комнаты и читать Евангелие <...>