ПАМЯТИ ВЕЛИКОГО СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА ЗА БОГА И ОТЕЧЕСТВО ДНЕВНИКИ АРХИЕП. НИКОНА РОЖДЕСТВЕНСКОГО за 1912 г.

 


Счастлив народ, помнящий заветы своих предков благочестивых; счастлива Церковь, присно пребывающая в благодатном общении с Церковью веков минувших; счастлив ты, православный русский народ, что есть у тебя крепкие пред Богом Стоятели и Печальники, но счастлив дотоле, пока идешь по стопам их, пока свято хранишь заветы их!

Мы переживаем крайне опасное для Отечества нашего время (идет 1912 год - прим.), когда темные силы вражьи стремятся отравить и убить нашу русскую православную душу, исказив или по крайней мере подменив все наше народное православно-русское миросозерцание. И вот, Промыслом Божиим, это печальное и опасное для народа, для России, время совпадает с годовщинами великих воспоминаний прошлого в истории нашего Отечества. И встают пред нами великие герои духа из того отдаленного прошлого, и во главе их – несокрушимый адамант веры, богатырь духа, святейший Всероссийский Патриарх Гермоген. 17 февраля исполняется ровно триста лет, как заморенный голодом в мрачном подземелье Чудова монастыря отошел к Богу святою своей душой этот священномученик за Отечество. Благовременно вспомнить его священные заветы, особенно благопотребные для нашего, столь измельчавшего духом и оскудевшего верою поколения...


За свое ревностное служение Церкви и строгую подвижническую жизнь удостоенный сана митрополита только что покоренной Казани, святитель Божий весь отдался святому делу утверждения в православии новокрещеных татар, из коих некоторые возвращались в магометанство, а другие уклонялись в католичество и лютеранство. Митрополит Гермоген испросил у Царя Федора Иоанновича Указ, в силу которого новокрещенные татары поселены были вместе с русскими в особой слободе, где для них построили Церковь и наблюдали за ними, чтобы они посещали богослужение, носили кресты на груди, имели у себя иконы и жили по-православному. А иноверцам было запрещено брать на службу к себе православных. Свят. Божий не пускался в рассуждения о какой-то свободе совести (о которой кричат на каждом углу): он веровал, что истина Православия превыше всех сокровищ на земле, и ограждал ее всею силою своей святительской власти. И ни в какие сделки со своею совестью он не входил, и грехом почел бы допускать совращения из православия в какую бы то ни было иную веру.


Вот урок вашим законопоставителям! Вот завет великого поборника веры православным русским людям! Хотите милости Божией – не стыдитесь исповедать православную веру, как едину истинную, едину спасающую, как неоцененное сокровище, нам вверенное; старайтесь и другие народы делать участниками и причастниками этого безценного сокровища, хотя бы для сего потребовалось иногда употребить и не совсем либеральные меры – вроде тех, какие применяются к неразумным детям...


Но вот Святитель вызван в Москву. На престоле русских Царей – ставленник поляков самозванец Лжедимитрий. Он высказывается за Унию с римским Папой. Он хочет жениться на польке-католичке, не присоединяя ее к православной Церкви. И почти все молчат, никто не протестует против новшества, которое грозит уничтожением Православия на Руси... Только митр. Гермоген да коломенский свят. Иосиф открыто восстают против этого оскорбления Церкви Православной, только они громко заявляют, что невеста названного Димитрия должна принять крещение, торжественно исповедать истину православия, иначе брак не будет законным... Самозванец за такое дерзновение высылает Гермогена в Казань, где он не лишился своей кафедры только потому, что Лжедимитрий вскоре после того был растерзан народом...


Вот урок и нам, Святителям, и каждому, кто поставлен говорить правду пред сильными мира сего. Не бойся, забудь свою личную жизнь, не смотри на те беды, которые, может быть, грозят тебе за правду Божию: смело стой за святую веру православную, если видишь где-нибудь и в чем-нибудь опасность для нее! Истина Христова, вера православная, дороже нашей жизни. Святое православие есть душа русской души народной. Не будет православия на Руси – не будет и народа русского. За истину святого нашего православия мы должны быть готовы отдать все: и честь нашу, и все блага земные, и самую жизнь. Станем же в своей совести пред лицом этого великого Стоятеля за православие, святителя Гермогена, и спросим себя: готовы ли мы на это? Не лукавим ли во имя разных либеральных бредней, во имя масонской свободы совести, гуманизма и прочих безсмысленных глаголов?.. А время, нами переживаемое, несмотря на проповедь всяческих «свобод», именно требует такого мужественного исповедания и не лишено возможности гонений...


Царствует Василий Иоаннович Шуйский, а Смута не утихает: является второй самозванец, метко заклейменный в истории именем «Тушинского вора». Свят. Гермоген уже на престоле патриаршем. Он мужественно стоит против смутьянов. Он посылает к мятежникам для увещания Крутицкого митр. Пафнутия. Он рассылает по городам грамоты, в которых извещает о гибели первого самозванца-еретика Гришки Отрепьева, о перенесении св. мощей Царевича Димитрия в Москву, о воцарении Шуйского – Царя благочестивого и поборателя по православной вере. Он предупреждает, что явился новый самозванец, и требует от духовенства, чтобы грамоты были по нескольку раз прочитаны народу при служении молебнов о здравии и спасении Богом венчанного Государя. Так он старался утвердить в умах и сердцах тогдашних русских людей верность законному Царю. И его слова ложились на добрые русские сердца, и многие отстали от самозванца и вернулись на службу к Василию Иоанновичу.


Чтобы еще более рассеять туман Смуты в умах, Царь и Святитель Гермоген вызвали из Старицы бывшего Патриарха Иова, чтобы он даровал народу разрешение от грехов – нарушения крестного целования и измены. 20 февраля 1607 года в Успенском соборе произошло всенародное покаяние пред престарелым Патр. Иовом, который разрешил виновных в клятвопреступлениях и изменах. На многих это подействовало благотворно, но не на всех. Смута развратила умы до того, что люди забывали долг свой в отношении к родине, к родной Церкви и переходили на сторону второго самозванца – Тушинского вора, несмотря на то, что он вовсе даже не был похож на первого Лжедимитрия (говорят, это был просто – жид из Польши). Этого бродягу сопровождали иезуиты, которым был дан наказ действовать осторожнее, чем при первом самозванце, в деле распространения Унии и латинства в России. Иезуиты должны были удалять от самозванца русских людей, окружая его католиками и униатами, всячески склонять бояр к измене Православию, заводить в России католические и униатские школы, строить костелы, изгонять из России греков и пр. Конечно, все это тщательно укрывалось от всех русских людей, но прозорливый Патриарх раньше других разгадал лукавые цели поляков. Он еще ревностнее стал поддерживать Царя Василия Иоанновича, как защитника православия. Он не останавливался даже пред анафемою против изменников Царю и Отечеству. В 1609 году мятежники вытащили его на Лобное место среди Красной площади и, тряся его за ворот, бросая ему песок в лицо, требовали, чтобы он присоединился к ним для низложения Царя Василия Иоанновича с престола, ссылаясь на то, что этот Царь был избран одною Москвою, без участия других городов, и что из-за него льется кровь многая. Но Патриарх решительно сказал изменникам: «Досель ни Новгород, ни Псков, ни Тверь, ни Астрахань, ни другие города Москве не указывали, а Москва всем им указывала; а что кровь льется – то не вина Царя». Твердость Первосвятителя способствовала тому, что крамольный замысел на сей раз не удался, а заговорщики убежали в Тушино. Тогда Патриарх и туда отправил свою грамоту. «Обращаюсь к вам, бывшим православным христианам всякого чина и возраста, – писал он, – а ныне не ведаем, как и назвать вас, ибо вы возненавидели правду, отпали от соборной и Апостольской Церкви, отступили от Бога и святым елеем помазанного Царя, вы забыли обеты Православной веры нашей, в которой мы родились, крестились, воспитались, возрастали; преступили крестное целование и клятву – стоять до смерти за дом Пресвятыя Богородицы и за Московское государство и пристали к ложно-мнимому царику вашему. Болит моя душа, ноет сердце, я плачу и с рыданием вопию: помилуйте, братия и чада, свои души и своих родителей, отошедших и живых, посмотрите, как отечество расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются св. иконы и церкви, как проливается кровь неповинных, вопиющая к Богу. Вспомните, на кого вы поднимаете оружие: не на Бога ли, сотворившего вас, не на своих ли братьев? Не свое ли Отечество разоряете? Заклинаю вас именем Господа Бога, отстаньте от своего начинания, пока есть время, чтобы не погибнуть вам до конца, а мы, по данной нам власти, примем вас кающихся, и упросим Государя простить вас: он милостив...» Увы, и этот трогательный отеческий призыв не имел успеха.


Что сказал бы святитель Божий, если бы он ныне встал из гроба своего к нынешним «бывшим христианам» – смутьянам всякого чина и возраста? Не повторил ли бы он свои грозные слова: «Не ведаем, как и назвать вас, отступники от Бога и Апостольской Церкви, изменники Царю – Божию Помазаннику, приставшие – не к Тушинскому вору, а к еще более постыдному «ложно-мнимому царику» – современному «прогрессу», под которым укрывается заклятый враг христианства и всего человечества – масонство, руководимое теми, которые некогда сами на себя призвали небесное проклятие, когда взывали: «Кровь Его на нас и на чадах наших!» (Мф. 27:25). Болит моя душа, ноет сердце, я плачу и рыдаю... Заклинаю вас именем Господа Бога: пожалейте себя, пожалейте отечество!»...

***
Мало с кем по его значению для нашей русской истории можно сравнить святейшего патриарха Гермогена. Он воистину спас Святую Русь своим подвигом в первую смуту... Мужественная честная главо всегда вытащит и тело церковно--государственное из ямы. Но и люди его времени были иными чем позднее при патр. Тихоне Бел. Про наши же времена лучше и вообще помолчать. Мы достойны и Путина и Медведева и Кривилла Гундяева с Берл Лазаром... Верно говорится, каждый народ достоин своего правителя...



Комментариев нет

Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.

Технологии Blogger.