ВЛАДИМИР СОЛОУХИН ПОСЛЕДНЯЯ СТУПЕНЬ КОММУНИСТИЧЕСКОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
Коммунистам
досталась в руки богатейшая в мире страна. Мало ли было накоплено на
Урале, на Ленских приисках, навезено из Индии, из разных заморских
стран. Началось поспешное, жадное, безудержное ограбление...
Драгоценности,
находящиеся в частных руках, изымались тремя этапами. Ну, дворянские и
купеческие особняки были очищены в порядке насилия, и это было нетрудно
сделать. Приходило несколько человек, опять же в кожаных куртках,
производили тщательный обыск и все уносили с собой. Можете ли вы себе
вообразить, сколько всего им тогда досталось? Потому что если
какая-нибудь маленькая Шуя, или Рыбинск, или Влади- мир (а таких городов
тысячи, не говоря уже о городах ранга Нижнего Новгорода, Самары,
Костромы, Красноярска, Томска, Пскова, Киева), то в каждой Шуе все равно
несколько десятков богатых купеческих особняков. А что такое купеческий
особняк с точки зрения его содержания? Ого! Фарфор и картины, дорогая
мебель и иконы, золото, драгоценные камни. Теперь прикиньте все это в
масштабах страны, в масштабах России, и вы поймете, что это была за
акция, проходящая под официальным ленинским лозунгом: «Грабь
награбленное»...
Итак, монастыри и Церкви, наиболее примечательные
особняки и дома были опустошены. Но нельзя было грабить каждый дом, дом
среднего достатка, обыкновенный русский дом, где все же по их тонкому
чутью оставалось еще и золотишко, и серебро, и бирюза с гранатами, и
топазы с аметистами, и бурмитское зерно. Тогда была придумана система
«Торгсина». «Торговля с иностранцами» — так называлась эта система.
Спрашивается только, кого же надо было считать иностранцами в этой
странной торговле? Задача у «Торгсина» была одна — выудить у населе- ния
остатки золота и драгоценных камней. Для этого население крупных
городов посадили на полуголодный паек во всех отношениях — и еда, и
одежда, и какие-нибудь там духи. Карточки и паек. Вобла, колючий хлеб,
пшенка. А рядом — пожалуйста. «Торгсин». Человеческая жизнь, как во всем
остальном мире. Свежие колбасы, икра, шерстяные ткани, дорогие
алкогольные напитки, тончайшая парфюмерия. Но только советские денежки
не годятся. Нужно золото и драгоценности. И пошли русские женщины
вынимать из своих ушей серьги, снимать с пальцев кольца, обдирать с икон
серебряные ризы. Поговори сейчас с любым пожилым человеком — как, мол,
было ли что-нибудь в вашем доме?
— Эхе-хе! — сокрушенно вздохнет
пожилой человек. — И серебряные подносы, и серебряные кофейные приборы, и
жемчужные ожерелья, и серебряные оклады, и гранатовые браслеты, мало ли
всего.
Можете ли вы представить себе, сколько было снесено в масштабах страны, в масштабах России? И куда же все делось?
Осталась
деревня, где «Торгсины» не действовали. Там этот вопрос решался гораздо
проще. При помощи милиции брали мужика, сажали его в тюрьму и держали
до тех пор, пока он не рассказывал, где у него спрятаны золотые. Много
монет, может быть, и не было, но все же, поскольку золотые деньги
свободно обращались в России, оседали они и в избах, ну, хоть по пять
кружочков. А у кого и побольше. Находилось на каждую деревню по два-три
мужика, у которых этих кружочков было по два, по три десятка. Мелочь, но
в масштабах огромной страны?.. Впрочем, согласимся, что это было уже
крохоборство. Но не могли, не могли они допустить, чтобы хоть где-нибудь
уцелел золотой кружочек не в их руках!
Посмотрите, как быстро
сместились все понятия. Черчилль как-то сказал: «Если большевики
укрепятся в России, то начнется полоса таких насилий и такого
беззакония, которых человечество не знало с начала своей истории».
Примерно так. Разве мыслимо было еще несколько лет назад, чтобы в России
сажали в тюрьму за то, что у человека есть золотые деньги? И насильно
эти деньги отбирали. Не давая за это ни коровы, ни овцы, никакой
компенсации. Отбирали так, чтобы человек радовался, что хоть остался
жив.
И при чем здесь диктатура пролетариата? И при чем здесь
рабоче-кресть янская власть? Ни пролетариат, ни крестьяне это отобранное
золото и в глаза не увидели. Пролетариат сам до сих пор получает
бумажные деньги, которые только условно называются деньгами. Наши
бумажки не котируются, как известно, ни в одной стране мира. Даже и в
Москве, проходя мимо магазинов для иностранцев, то есть мимо «Березок»,
пролетариат должен облизываться на нормальные, соответствующие
двадцатому веку товары, которыми пользуется весь мир. Так удивительно
ли, что свою жалкую трешку, с которой не сунешься в магазин с хорошими
товарами, работяга без жалости пропивает около дверей в другие,
невалютные магазины, скинувшись на троих. Вот и вся его диктатура.
Параллельно
с изъятием ценностей шло уничтожение художественных, материальных и
исторических ценностей уже не с целями грабежа, но просто ради
уничтожения. Ради того, чтобы прошлое России, история России не
напоминали бы о себе своей красотой, для того, чтобы художество
каменщиков не напоминало о гении народа, а исторические памятники о его
славе, о его победах, о его пройденном уже в веках пути. Оголить народ,
обезоружить его, ослепить, в конечном счете ограбить его, но уже
эстетически, исторически — духовно. Народа быть не должно. Должно быть
население. Не должно быть и ничего такого, следовательно, что напоминало
бы народу о том, что он народ, да еще великий. Здесь надо оговориться.
Процесс, о котором идет речь, перешагнул через 1924 год. Этот процесс
продолжался и позже. Все дело в том, что Сталин, захватив власть в
стране в свои единоличные руки, первую треть своего правления еще
добросовестно и точно исполнял предначертания, которые ему достались от
предыдущих правителей, и действовал еще по доставшимся ему планам. В
частности, он осуществил план коллективи- зации, придуманный и
разработанный Троцким, но этому свое время. А пока вернемся к тому, что
по всей России прокатилась волна неслыханных и невиданных разрушений.
Монгольское нашествие — светлый сон по сравнению с тем, что обрушилось
на Россию.
=====================================================================
АФЕРА ВЕКА проведенная в огромном масштабе, оказалась успешной, ибо в Писаниях не ложно сказано: всякое Царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И мы не устояли перед сатанинским соблазном Социализма, точь-в-точь, повторив райское искушение Адама и Евы.
Оставить комментарий