ИСТОРИЯ АФОНСКОЙ СМУТЫ

Глава Наталья

В Петербурге некая женщина Наталья прославилась прозорливством. Нашлось у неё много почитателей - всякого рода простецов. Говорила она каждому якобы от лица Божией Матери, являвшейся ей во всякое время, когда захочет Наталья.
В те же дни, когда о. Илларион готовил книгу свою к выпуску вторым изданием, Наталья объявила своим почитателям, что имеет желание отправиться во св. Град Иерусалим на поклонение Живоносному Гробу Господню. Из среды почитателей нашлись желающие сопутствовать ей. Доехав до Одессы, где надлежало пробыть около двух недель для выправки документов на выезд за границу, Наталья остановилась на подворье Пантелеимоновского монастыря св. Горы Афонской. Канцелярия подворья брала на себя обязательства и все хлопоты на выезд за границу всякого паломника, следующего ко Святым местам Востока.
Наталья по слухам и раньше, была известна братству подворья, и даже самой обители Афона, а во дни гощения в Одессе братия так превознесла её, что, отправляя её на пароход, поусердствовали сообщить по телеграфу в саму обитель, что знаменитая прозорливица изволила ехать в Иерусалим на таком пароходе, который заходит ко св. Горе Афонской, и предложили лично осчастливить себя беседой с такой великой женой, которой всегда соприсутствует Божия Матерь, и она от лица Её даёт ответы всем приходящим к ней за советом.
К берегу св. Горы Афонской пароходы не пристают и пароходной пристани во всей окружности Афона нет, но к прибывшему пароходу подходят лодки, посредством которых производится разгрузка и погрузка водного транспорта. Паломники мужчины, прибывшие на Святой Афон, благоговейно и радостно переплывают лодками на берег Святого Жребия Божией Матери, а женщины только посмотрят с пароходной палубы на дивную красоту земного рая - пустынного Афона, но вступать на него не дерзают, им не положено...
Если закон о невходе жен на Св. Гору нарушить нельзя, то сама Пантелеимоновская обитель, извещённая из Одессы телеграфом, оказала честь поломнице-жене, прозорливице, явившись к ней на пароход в лице старшей братии: о. Наместника, о. Духовника, о. Благочинного, о. Казначея и других старцев и братии. Прозорливица на пароходной палубе принимала их, сидя на своём путевом ящике, а старцы подходили, смиренно кланяясь ей, а некоторые даже лобызали её руку. Каждому давая ответы, Наталья прежде обращала взор свой в сторону на видимое ей одной лице Божией Матери и от лица Её открывала духовное состояние каждого. Например, об одном говорит: “Матерь Божия сказала: “Это раб мой”, а о другом: “Матерь Божия на тебя смотрит косо”, и тому подобное говорила она каждому старцу, подходившему под её благословение.
Этой церемонией остались довольны обе стороны: и почтенные старцы, убелённые сединами, и, конечно, сама виновница небывалого события знаменитая прозорливица Наталья, для сопровождения которой заботливые отцы соблаговолили послать от себя опытного проводника-инока во Святой Град Иерусалим.
Всё это чиноначалие и старцы Пантелеимоновского монастыря являлись ближайшими друзьями и товарищами автора книги “На горах Кавказа” о. Илариона и одногодки ему по поступлению в обитель. Любя его братски и почитая как подвижника, особенно после выпущенной им книги, они всегда имели с ним самое близкое общение перепиской, как друзья и духовные собеседники. И на этот раз они не моли удержаться, чтобы не поделиться с ним небывалым событием и величайшим счастьем, что их посетила такая жена, высокая прозорливица, которой всегда соприсутствует Сама Матерь Божия, и описали ему всё до мельчайшей подробности, что им показалось в этой жене чудесного. Получив это сообщение, о. Иларион возскорбел о духовной слепоте своих старо-афонских старцев, товарищей. Он обратился к своим старцам пустынникам духовно-опытным в распознавании духа Божия и духа лестча и предложил им на рассмотрение письменное сообщение со св. Горы Афонской. Старцы-подвижники всем собором признали в жене Наталии бесовскую прелесть и что ей в святотатственном образе Матери Божией приседит диавол. Без обличения и вразумления оставить было нельзя, ибо этот соблазн лёг тяжким грехом на всю обитель св. Пантелеимона. О.Илларион был вынужден написать своим товарищам вразумительное письмо, чтобы они признали своё заблуждение, глубокое падение и принесли искреннее раскаяние пред Богом и пред лицем самой Божией Матери, величие и славу и честь Которой святотатственно окрали и перенесли на диявола, и ему воздали поклонение. Письмо кавказского пустынника принесло добрый плод. Рассмотрев подробно всю действительность, при свете такого вразумительного письма друга и брата своего, виновники признали свой тяжкий грех и горько раскаивались, а о. Иллариону, вразумившему их, были весьма признательны и благодарны. Но падение Пантелеймонов ской братии являлось для всех насельников Св. Горы Афонской искушением потрясающим и опаснейшим для всех верующих, ибо ему было положено начало в столице России и пронеслось с запада на восток. Наталья прославилась в Петербурге, откуда в сопровождении обольщённой ею толпы прибыло в Одессу, где толпа увеличилась, а на пароходе, как известно, едет не одна сотня пассажиров. По образу толпы Натальиной, они тоже умилялись дьявольским обманом. А тут такая честь и слава тому же идолу на св. Горе Афонской! В святом же граде Иерусалиме со всего христианского мира стекаются сотни тысяч верующих. Конечно, не осталась здесь в стороне и знаменитая прозорливица, окружённая толпой поклонников, в сопровождении прикомандированного Афонскими старцами монаха – свидетеля братства славной обители святого Пантелеимона, (почему о. Иларион и даёт начало письма в книге “На горах Кавказа” к своим товарищам: “Слово, привезённое из города Иерусалима”. – Авт.). Понятна благочестивая ревность старца пустынника Кавказского Илариона, о поругании Божественной славы Честнейшей Херувимов, Царицы неба и земли. Принимая во внимание силу духовной опасности, он не мог ограничиться обличением одних только виновников - своих легкомысленных товарищей. От увлечения подобными обольщениями и от падения в самую прелесть бесовскую необходимо было предостеречь всех христиан. Эта опасность со стороны рыкающего адского льва, хотящего поглотить души человеческие, всегда угрожает нам. Ради этого о. Иларион своё внушительное письмо решил поместить в своей книге с другими письмами, которыми он пользовал в духовном руководстве своих учеников и собеседников. Но поместил так мудро и искусно, что, сохранив подлинность письма, не обнаружил ни одного лица из своих друзей, не наименовал и самую виновницу Наталью и даже об Афоне не упомянул, где произошло поклонение дьяволу. Мы же, обнаруживаем в своем рассказе это ради того, чтобы выявить преступление и преступников, возмутивших св. Гору Афонскую и всю Святую Церковь Христову восстанием на славу имени Божия, воспаливших богохульную ересь, изрыгнувших хулу на имя Божие и навлекших кару Божию на всю вселенную, Святую же Гору Афонскую превративших в “мерзость и запустение”.

Глава ДРУЗЬЯ ПО ЗЛОБЕ

Учёный иеросх. Алексей (Киреевский), изрыгнувший хулу на Имя Божие, и учёный схим. Хрисанф в Ильинском скиту, как учёные, между собой были в приятельских отношениях и одного духа. В союзе этого духа схим. Хрисанф написал рецензию (критику) на книгу о. Иллариона «На горах Кавказа». В ней он выразил страшную хулу на Имя Божие, он пишет, что Иисус Христос имя “Иисус” носил номинальное, т. е. следовательно пустое, как неоправданное самым делом. В Святом Ев. от Матфея (1, 21) читаем: “Ангел Господень явился ему во сне, и сказал: “Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго. Родит же Сына, и наречешь Имя Ему: Иисус; ибо Он спасёт людей своих, от грехов их”. Верующим христианам известно, что Имя Иисус, значит, Спаситель - ибо спас род человеческий от ада и смерти. Хрисанф же словом “номинально” отвергает факт спасения, т. е. будто бы Иисус не оправдал делом своего Имени, выходит: не по Имени жил на земле Иисус Христос, ничего не сделал Он по Имени своему. Не страшно ли слышать такую хулу? Ещё в рецензии он пишет: “Тут пахнет пантеизмом” (многобожие). Это в точном согласии с Алексеем (Киреевским), который, в доказательство отрицания Божества Имени Иисус говорит, что Иисусов было много: Иисус Навин, Иисус Сирахов, Иисус Иоседеков и др. И что же, все они были Боги?” По смыслу этого Хрисанф хулит божественность Имени Божие, низводя Его на степень обычных имён тварей. Далее Хрисанф продолжает: если признать, как написано у о. Иллариона, что Имя Божие есть, Сам Бог, то это грозит такой опасностью, что составится такая секта, в которой какого-нибудь мужика назовут Иисусом, бабу - Богородицею и пойдут свальные грехи, наподобие хлыстов.
Изрыгнув эти хулы на Имя Божие в своей рецензии, учёный схим. Хрисанф послал их архиеп. Антонию Волынскому для его журнала “Русский Инок”. Архиеп. Антоний позаботился немедленно поместить их в своём журнале, который выписывали все монастыри, многие из белого духовенства и миряне.
Таким образом, еретический огонь со св. Горы Афонской был переброшен на Святую Русь. Кто не сумел проверить эту богохульную логику Хрисанфа, в его рецензии, помещённую в “Русском Иноке”, но, в простоте сердца уповая на знаменитость высокого учёного доктора богословия, члена Синода арх. Антония, редактора журнала “Русский Инок”, и доверчиво принял богохульные ереси этого лжеименитого схимника Хрисанфа, как Святую Истину, те все уловились в тонкую, страшную по содержанию ересь, которую открывает нам св. Иоанн Богослов в начале 13-й главы своего Откровения.
Чтобы понятнее было греческое слово “номинально”, мы уясним это самим же лицом Хрисанфа. Как уже сказано выше, в св. Горе Афонской в лике монашеского братства св. Пророка Илии Хрисанф является схимником не по призванию в монашество, но как тягчайший государственный преступник, ловко ускользнувший от правосудия. По внешнему виду он тихий смиренный инок, в сущности же притаившийся лютый змей, полный смертоносного яда. По своей преступности он богопротивный беззаконник, враг Богу и ненавистник самого монашества. Внутреннюю злобу свою прикрыл монашеской схимой. По внешности благообразный старец, а по внутреннему убеждению - диавол. Вот это и означает, что он носил имя “номинально”. Принятые им образ и имя монашеское он не оправдывал самим делом, лукаво обманывал людей - “номинальный” схимник... Теперь должно быть всякому понятно греческое слово “номинально”. И вот этот “номинальный” инок Хрисанф в своей дьявольской рецензии кощунственно дерзнул излить на Господа нашего Иисуса Христа свою ложь, говоря: “Иисус Христос носил Имя “номинально”. Действия своего обмана вменяет Самому Сыну Божию. Эту же номинальность видим и в Антонии архиеп. Волынском, который, как высоко учёный, доктор богословия, отлично знал значение греческого слова “номинально”. Значит, он был согласен с Хрисанфом, когда его рецензию отпечатал в своём журнале, посредством которого с высоты архипастырского престола сделался проповедником того, что Иисус Христос носил Имя “номинально”, своего Имени «СПАСИТЕЛЬ» не оправдал, а значит спасения не совершил. Слыша страшную хулу от архипастыря Церкви на Спасителя нашего и Бога, может ли стерпеть христианская душа, чтобы не вознегодовать святой ревностью на хулителей Сына Божия и не стать на защиту славы Пресвятаго имени Его?! Может ли истинный христианин признавать архипастырем Церкви хулителя Господа нашего Иисуса Христа? Это волк хищный, одевшийся в одежду архиерейскую, по внешнему виду архиерей, а по внутреннему содержанию - лютый зверь. Итак, “номинально” он носит сан архиерейский. И всё архиерейство, и прочее духовенство, монашеское и белое, миряне и все, ставшие на сторону этого “номинального” архиерея, сделались “номинальными” христианами, косвенно отреклись от Христа и стали отступниками. Не страшно ли? Не ужасно ли? Вот к чему привела рецензия “номинального” схимника Хрисанфа.
В акафисте Спасителю в первом икосе мы исповедуем: “Ангелов Творче, и Господи Сил, отверзи ми недоуменный ум и язык на похвалу Пречистого Твоего имени”. - Значит, без содействия самого Господа мы не можем достойно приступить к славословию пречистого Имени Его. В девятом кондаке сего же акафиста Святая Церковь исповедует: “Всё естество Ангельское безпрестанно славит Пресвятое Имя Твое, Иисусе, на небеси: Свят, Свят, Свят вопиюще”. Мы же грешные на земле бренными устнами вопием: “Аллилуиа”.
Представь же себе всякая благоверная душа христианская, на какую степень уничижения низвели это Божественное Имя Спасителя схим. Хрисанф и архиеп. Антоний Волынский. Поистине, вознегодовало всё небо, восколебалась и затряслась вся земля и вся поднебесная о поругании вседержавного имени Творца неба и земли.

Глава 12
Радость и ликование Пантелеймоновских старцев, поклонников Натальиных

Если вознегодовало небо, зато возвеселились и возрадовались начальники Пантелеимоновского монастыря, зная силу в Синоде архиеп. Антония Волынского. Они теперь были уверены, что книга о. Иллариона с ненавистным в ней письмом будет объявлена вредной и опасной для Церкви и, как еретическая, запрещена самим Синодом.

Глава 13
Видение пустынником на небе змия - дракона

На Афоне в обителях Пантелеймоновской, Андреевской и Ильинской, издавна существовал обычай - каждую субботу раздавать милостыню пустынникам: сухари, крупу и, кто нуждался, - одежду и обувь. В те дни, когда, схим. Хрисанф пересылал из Ильинского скита в Россию архиеп. Антонию Волынскому свою рецензию с хулами на Имя Божие, было знаменательное видение одному благоговейному пустыннику - монаху, в день субботний, во время раздачи милостыни пустынникам, стоявшим у кладовки в очереди. В нашем Андреевском скиту милостыню раздавал эконом, благоговейный монах о. Диодор. Пустынник - монах, о котором идёт речь, чтобы не развлекаться в очереди, стоял несколько в стороне, намереваясь подойти последним. Перебирая чётки, он творил умную молитву Иисусову. Сосредоточенную на молитве его мысль побудило, вдруг, желание взглянуть на небо. И вот он видит: с северо-востока, со стороны Ильинского скита, в воздухе плывёт огромнейший как туча страшный змий - дракон, с открытым громадным зёвом, прямо на Андреевский скит. Пустынник был в ужасе - что будет? Остановившись над Андреевским скитом, дракон снизился как бы для того, чтобы придавить скит громадной тяжестью своего пресквернейшего тела. Затем, опустив свою страшную прескверную голову прямо во двор скита, изрыгнул из своего зёва какое-то страшное зелье. Сделав всем своим громадным существом яростный изворот, взвился обратно ввысь и, полетев направлением к Пантелеймоновскому монастырю, скрылся за хребтом горы Афонской. Придя в себя от ужаса, пустынник видит, что очередь кончилась, и он подошёл последним. О своём видении рассказал эконому, раздававшему милостыню. Отец эконом - благоговейный монах пришёл в ужас от рассказанного видения. Это видение разъяснилось нам постепенно, по мере течения начинающейся духовной брани. О тождественном видении змия-дракона повествуется в книге «Мужей Апостольских» у св. Апостола Ермы, жителя города Рима, ученика св. Ап. Павла. Ангел Божий уяснил ап. Ерме, что виденный им змий-дракон, означал ересь, которая и появилась вскоре после видения (смотри подобное видение 3 августа Четь - Минеи, о Косьме).
Ясно, что в дни 1911 года подобное же видение, открытое пустыннику - рабу Божию, означало ту же угрозу Церкви Христовой от разгорающейся богохульной ереси. Змий-дракон вышел со стороны Ильинского скита, в котором жил учёный «рецензент» схимник Хрисанф. От Ильинского скита змий направился на Пантелеймоновский монастырь к Хрисанфовым друзьям - союзникам, к учёному иеросхим. Алексею (Киреевскому), к старцам - начальникам монастыря, поклонникам Натальиным. Этот самый союз олицетворился в змие-драконе, который Бог открыл рабу своему благоговейному пустыннику монаху, пришедшему в наш Андреевский скит за милостынею.