М.К. ДЕТЕРИХС УБИЙСТВО ЦАРСКОЙ СЕМЬИ И ДОМА РОМАНОВЫХ РЕЛИГИОЗНАЯ ВОЙНА
Кошмарное
лето пережило население Европейской России в 1918 году. Насилия,
расстрелы, массовые зверские убийства, кровавый Террор царили
повсеместно и заливали кровью обширные районы территории царства
“пятиконечной” звезды Советской власти. Власть эта в
своей жестокости и кровожадности, казалось, не имела предела, не делала
никаких различий: ее насилиям и угнетениям подвергались все классы, все
сословия, все возрасты и полы; расстреливались старцы, расстрели вались
юноши, насиловались женщины, раскраивались головы детей; истреблялись
буржуи, истреблялись и разные нежелательные советской власти
политические и общественные деятели, но истреблялись массами, семьями и
самые обыкновенные обыватели, крестьяне и рабочие, представителями чьей
власти выставляли себя большевистские главари.
Эти ужасы, эти потоки
крови, залившие города, села и деревни нашей несчастной родины, совпали
с тем временем, когда в Центральной России, в Москве, СИЛЬНО КОЛЕБАЛОСЬ
ПОЛОЖЕНИЕ руководителей центральной Советской власти и совокупность
внешних и внутренних обстоятельств предвещали Ленину и
Бронштейну-Троцкому возможность наступления конца их экспериментам и
царствованию в России.
На востоке надвигались к Волге и Уралу
Сибирские и Чехословацкие войска; с севера начинал угрожать
англо-русский фронт; на юге поднялись оренбуржцы, уральцы, кубанцы,
терцы и донцы и собирались Добровольцы генералов Алексеева и Корнилова.
Разочарованное в результатах Брестского договора Германское военное
командование снова перешло к военным действиям, и, победоносные в то
время в Европе, германские войска возобновили наступление с
севера-запада, а на Украине утвердили силою своих штыков гетманскую
власть генерала Скоропадского.
Внутреннее состояние страны было не
менее угрожающим: национализация, насильственные реквизиции,
контрибуции и просто беззастенчивый и безцеремонный грабеж хлеба,
скота, продовольствия, товаров, ценностей и имущества Советским
управлением и организациями возбудили общий ропот и недовольство
народных масс. Поднялись хотя и частичные, но многочисленные восстания
“зеленых банд”, появились Повстанческие движения инородцев, бродили
повсюду шайки отчаянных и лихих партизан, нарушая транспорт, подвоз к
центрам награбленного в деревнях продовольствия и выработанного на
заводах топлива и тем обостряя положение и настроение населения в самих
столицах. Общее возмущение нарастало, и работавшие в подпольях противные
политические Партии всех платформ и направлений получили возможность
готовиться к серьезным шагам в своей идейной борьбе ПРОТИВ УЗУРПАТОРОВ
ВЛАСТИ И НАСИЛЬНИКОВ народа.
С другой стороны, немецкая политика, как
внешняя, так и внутренняя, подпавшая под влияние легкомысленных
генералов, опиравшихся на армию, идя слепо на поводу шовинистского
класса, начинала душить своих ставленников в Москве, Ленина и
Бронштейна, требуя выполнения экономических условий договора,
заключенного с ними Людендор фом и Гофманом и щедро оплаченного золотом
Императорского Германского банка. Казалось, в Москве наступал тот
момент, когда немецкое военное командование устами Мирбаха собиралось
сказать главарям своей политической армии, привезенным в Смольный
институт из Швейцарии в запломбированном вагоне: “Довольно! вы исполнили
то, за что вам было заплачено: вы посеяли, а пожнем мы теперь уже
сами”. И так как “привезенные главари” вовсе не разделяли взглядов
немецкого командования на самих себя, то к внутренней борьбе с народными
восстаниями, к борьбе со своими внутренними и внешними политическими
противниками грозила присоединиться еще и внутренняя война с немцами,
все еще считавшими себя хозяевами положения и свободными распорядителями
судьбою купленных рабов.
На общий взгляд, положение заправил всяких
“Циков”, “Комов”, “Чеков” и прочих многочисленных условных организаций
царства пятиконечной звезды близко было к безнадежному. В их тайных
совещаниях Ленин высказывался довольно определенно: “ПОРА УХОДИТЬ”. С
ним были солидарны и его последователи из российских. В них еще не
изжилась неудача июльского выступления 1917 года, с той разницей, что
тогда они не успели достигнуть власти и для известной части народной
массы сохранили ореол своих ЛОЖНЫХ ЛОЗУНГОВ, а теперь все население в
достаточной степени ощутило на себе сущность их власти, и они понимали,
что, конечно, им не удалось так легко выйти из положения, как вышли они
тогда. Поэтому в своей верховной деятельности Ленин готов был идти на
всевозможные уступки требованиям момента, на смягчение общего режима, на
сотрудничество с буржуями - специалиста ми, на эволюционирование
коммунистических принципов, - словом, на все то, что могло привести или к
более благоприятному разрешению вопроса личного спасения, или на все
то, от чего впоследствии можно было бы легко отказаться, объяснив ловким
политическим маневром.
Но именно в это критическое время
Бронштейн-Троцкий выявил себя противником Ленина и его уступчивости.
Вместе со своими приверженцами, изуверами своего племени,
составлявшими добрых три четверти всех высших административных органов
Советской власти, подкрепленными Интернациональными и карательными
бандитскими отрядами, Бронштейн твердо и категорически высказался против
каких-либо уступок и послаблений. Его речи этого времени на собраниях
коммунистической Партии и заседаниях ЦИК дышат ядом и насмешка- ми над
положениями Ленина, и весь смысл их сводится к тому, что ни шагу назад
ни при какой обстановке делать нельзя, а ответом на текущий момент с их
стороны должен быть: безпощадный Террор, огонь, меч и пытка. Во
временных неудачах, в создавшемся катастрофи ческом положении Лев
Бронштейн отнюдь не склонен был видеть окончательного провала своей
власти... Свою власть и подготовку окончательной победы он понимал,
конечно, так, как вытекали они из существа натуры и мировоззрения
Бронштейна, а не Ленина.
Вот в этой идее подготовки положения для
будущей победы, в связи со всей сложившейся обстановкой, мне думается,
заключались, главным образом, причины тех массовых, невероятных по
зверству, с явными отпечатками изуверства убийств, которые были
совершены Советскими деятелями в лето 1918 года и составили в истории
России и всего мира эпоху сплошного кровавого кошмара. Нельзя забывать,
нельзя закрывать глаза на то, что особенному гонению и жестокости в этот
именно период подвергся православный, духовный мир России: церковь
национализировалась; храмы обращались в помещение для митингов; иконы
были обложены налогами, преподавание Закона Божьего в школах запрещено, а
на дому родителей преследовали за обучение детей молитвам; над
святынями кощунственно надругивались, таинства высмеивались и основы
христианского духовного мировоззрения отвергались печатно в брошюрах и
многочисленных митингах. Это не фразы, не голословное обвинение;
желающие могут найти документальное подтверждение этих обвинений в
обширном труде Международной Комиссии, создавшейся в Омске в январе 1919
года и произведшей подробное обследование в Перми и уездах Пермской
губернии, после изгнания из ее пределов большевиков. Сотни лиц духовного
звания, дьяконов. священников, монахов, монашек было расстреляно
агентами Бронштейна, удушено и утоплено в прорубях реки Камы. Имена
погибших известны: Архиепископы: Гермоген, Андронник и Василий,
Епископы: Феофаний и Матвей, Архимандриты: Матвей и Варлаам, Протоиереи:
Пьянков, Сабуров, Стамбиков, Киселев, Преображенский, Конюхов,
Будрин... без числа...
Расскажите любому нравственному человеку,
какого угодно верования, об этих гонениях Православной Церкви, покажите
ему список перечисленных выше жертв, павших за исповедание
православных догматов, и спросите его, какая же это борьба унесла
столько служителей Церкви?
Думается, что, не колеблясь, каждый честный человек ответит: БОРЬБА РЕЛИГИОЗНАЯ.
===========================================================================
Если читать очевидцев первых тридцати лет Советской власти, то не перестаешь ужасаться непрерывному описанию их нежизни... Одно сплошное описание ужасов, смерти, голода, террора, страха и ужаса...
===========================================================================
Вот и Михаил Константинович, Царский и Белый Генерал, разработчик знаменитого брусиловского прорыва, видел, что война против России велась Интернационалом чисто религиозная... И он же отмечает, что летом 1918 года положение большевиков было угрожающим настолько, что Ленин и его соратники были готовы дать деру... Однако в сентябре п. Тихон Б. издал свою зловонную Декларацию, которой церковно узаконил Большевиков во власти, Бронштейн воспрял духом и положение их резко переменилось... В начале сентября Белые покатились назад... не имея ни резервов ни поддержки народной, ибо Церковь не посмела объединить усилия народа... и возглавить Сопротивления оккупантам.
=======================================
Выставлены плакаты тех лет...для наглядности.
Оставить комментарий