Забудьте, будто бы въ ГУЛАГѣ содержалось не болѣе 300 000 зэковъ

"МГБ СПЕЦ-ЛАГЕРЯ ДЛЯ ФАШИСТОВ

Жизнь в ИТЛ протекала спазматически. Все зависело от настроения в Мос­кве, от "Генеральной линии Партии", от личности, стоявшей во главе МГБ и МВД, от событий во внешнем мире. Гайка то прикручивалась, то отпускалась.

В 1949 году, в связи с международными событиями, блокадой Берлина, крайним напряжением в отношениях между СССР и свободным западным миром, Кремль должен был считаться с возможностью вооруженного столк­новения. Он, очевидно, в то время переоценивал пружинистость позвоночни­ка своих бывших союзников и не ожидал от них такой сговорчивости, близо­рукости и податливости на все удочки. МГБ не смело рисковать возможнос­тью внутренних безпорядков в Лагерях МВД, считаясь с настроением 10 про­центов своего заключенного населения, в особенности же с настроением "кон­триков", поэтому срочно приступило к реорганизации всей системы, разбив Лагеря на специальные и бытовые.

Весть об этой реорганизации облетела все Лагеря с быстротой молнии. Еще не пришел ни один конкретный приказ из Москвы, а заключенные уже знали, что вскоре их разделят по двум основным признакам: на "58" и бытовиков. Ниг­де в Советском Союзе не существует такой изумительной информативной служ­бы, как в Лагерях.

Вольные, по горло утонувшие в борьбе за существование, питаются рассчи­танными, взвешенными и перевешенными сведениями, даваемыми правитель­ством через прессу и радио. Они обычно очень поздно узнают о "чистках", восстаниях, брожениях и т. д. Лагеря информируются почти что немедленно.

Первые сведения поступают в тюрьмы вместе с арестованными. Из какой-нибудь бани, с ее стен, они расползаются и плывут вместе с этапами по всему 20-миллионному "государству в государстве", т. е. Лагерному миру. От Лагеря до Лагеря. От колонны до колонны. Из бригады в бригаду. О всех тревожных событиях в СССР мы узнавали очень скоро и почти всегда от очевидцев.

Весть о разделении "овец и козлищ" вскоре оказалась точной. Контриков "58" стали срочно переводить в спец-Лагеря с новыми, даже по советским понятиям, уль­трастрогими методами содержания заключенных. В бытовых Лагерях сохра­нялись прежние, годами установившиеся порядки.

Со всех Лагерей потянулись этапы, набитые до отказа доходящими людьми. Тянулись они и выгружали "фитильков" в семи основных спец-лагерях: Колыма (город Магадан), Норильск (дальний север), Тайшет (Иркутская область), Камыш-лаг (Кемеровская область и город Омск), Пешлаг (Карагандинская область), Инга (север центральной России), Воркута (крайний север Коми АССР).

По тогдашним вычислениям, только в районе Тайшета, на трассе, проводи­мой заключенными Озерлага, находилось около миллиона рабов. Я не могу ручаться за точность сведений, но лагерники (из руководства по своим каналам) считали, что в спец-Лагеря попа­ло около 10 миллионов человек "по 58". Одновременно были учреждены и спец-тюрьмы для "фашистов", одна в городе Владимирове под Москвой и Алек­сандровский Централ под Иркутском.

Десять миллионов людей потеряло свою личность. Исчезли Красновы, Бе­ловы, Сидоровы, Шульцы, Рэйлисы и т.д. Родились номера, А-360, Д-840, АК-987 и тому подобные.

По всему пространству С.С.С.Р., заселенному заключенными, поползли самые мрач­ные слухи. Говорилось, что эта селекция производилась на случай нужды в сроч­ной и массовой ликвидации "фашистов", "контриков", "классово враждебного элемента". Не даром же их засылали в самые глухие, менее всего населенные районы. Недаром у вольнонаемных брали расписку в том, что они нигде не бу­дут распространяться о том, что они видели, что они слышали, что знают, в том, что они ни в какие сношения и разговоры с заключенными вступать не будут. Под угрозой ареста и той же знаменитой "58", как дамоклов меч, нависшей над головой каждого гражданина СССР.

К спец-Лагерям приставлялись и спец-части МВД, с открытыми полномо­чиями на расстрелы, убийства, "особые меры" взысканий и т.п. Конечно, пере­селение 10 миллионов людей, даже в ударном порядке, заняло много времени. Моя очередь пришла в январе 1951 года. Пришел черед Сиблага, и всех нас, рабов Божиих по "58-й", забрали, сконцентрировали в Марраспреде и стали груп­пами отправлять в дальний этап.

Началась самая страшная страница в существовании лагерника. В спец­вагонах, с применением "строгих наручников", голодные, сжатые в "купе" с минимумом воздуха, без воды, без вывода на "оправку", под охраной пулеме­тов, озверелых бандитов-конвоиров, в сопровождении бестий, в свободном мире называемых собаками, двинулись мы вглубь Сибири, в Тайшет.

В купе вагона для этапной пересылки, рассчитанного на шесть человек, всажи­вали по 20 - 24 несчастных раба. Ни повернуться, ни сесть. Сжатые до степени удушья люди, одетые в толстые ватные бушлаты и ватные штаны, теряли созна­ние от жары, несмотря на то, что снаружи трещал мороз. Многие не выдержива­ли и проделывали все отправления, пачкая свою одежду. Атмосфера делалась на­столько густой, что люди желали себе смерти. При воспоминаниях об этапах, я и сегодня чувствую приступ рвоты, приступ дикого, ни с чем не сравнимого страха

Мою группу, в которую попал и немчик Франц Беккер, немного отошедший, попривыкший на сельскохозяйственных работах, пригнали на работы по трас­сированию пути вдоль новой железной дороги Тайшет - Братск, параллельной главному Транссибирскому пути. Строилась новая, в военном отношении крайне важная коммуникация. Транссибирский путь мы должны были (что и было сдела­но до 1955 года) связать с дорогой, идущей от Комсомольска-на-Амуре до Влади­востока. До тех пор СССР имел только одну магистраль через Сибирь, по кото­рой шел весь транспорт до Охотского моря. Сегодня Советы "заимели" уже три линии: одну через Тайшет на Комсомольск, вторую через Барнаул, так называе­мую Юг-Трансиб, и третью, Алма-Ата - Пекин, соединяющую СССР с Китаем.

Советские мудрецы этим хорошо продуманным шагом убили сразу двух зайцев. Они поставили под контроль всех контрреволюционеров, окружив их спец-частями МВД, командный состав которых состоял из "провинившихся", лезших из кожи вон, чтобы реабилитировать себя в глазах начальства. Моск­ва, наказывая проштрафовавшихся, одновременно вытягивала из них макси­мум пользы.

Контрики, в большинстве своем, являлись непримиримыми врагами со­ветского режима, и в то же время они были единственным конструктивным элементом, который правительство должно было использовать. Без подхалим­ства, без выслуживания, просто из основной и прирожденной порядочности, они делали основательно свою работу, несмотря на все, почти непреодолимые трудности. Труд их ничего не стоил. Платилось ударом приклада в спину или пулей в затылок.

Конечно, правительство считалось с возможностью каких-нибудь бунтов, но, я думаю, не предполагало, что эти бунты могут принять размеры, равные хотя бы восстанию на Воркуте или Инте, Считалось, что Лагерный режим, голод, непосильный труд и холод уничтожат тех, чьими руками СССР строил свою мощь. Недаром же заключенным говорили чекисты: "не труд ваш нам важен, а ваши муки"...

Муки должны были держать десятимиллионно-головую массу в подчине­нии. Игра стоила свеч. Игра довольно рискованная, если бы свободный мир рискнул воспользоваться шансом, который ему буквально вкладывался в руки. В те годы достаточно было небольшого сравнительно воздушного десанта, чтобы восстала вся масса заключенных. Спец-Лагеря были, главным образом, сконцентрированы в Сибири. Если бы поднялся Тайшет, отрезана была бы сибирская магистраль, если бы поднялась Колыма — открыт был бы путь десанту в Магадане. Воркута открывала путь на Ленинград. Омск? Опять была бы перерезана одна из важнейших артерий...

Берия, являвшийся, как говорили, творцом плана использования "58" в спец-лагерях, и Сталин, санкционировавший этот приказ, очевидно, прекрасно знали настроение Запада, его политику "миролюбия", его вечный страх возрожде­ния настоящей России, и потому они знали, что играют в безпроигрышную лотерею. СССР отстраивал свое могущество руками рабов, а мир... сосуще­ствовал или, вернее сказать, соучаствовал в этом преступлении.

Спец-Лагеря просуществовали с 1949 по 1954 годы, сыграв свою роль. К их ликвидации приступили только после ликвидации Берии, но быт в них потерял свою остроту сразу же после смерти Сталина, вернее, сразу же после первых мощных организованных восстаний, когда правительство увидело, что доведенный до границы терпения, издыхающий от голода волк все же имеет острые зубы.

Конечно, и ликвидация спец-Лагерей и известные облегчения и уступки в виде введения зарплаты в Лагерях — все это было только полумерами и счи­тать теперешнее положение сносным, терпимым, человечески понятным нельзя. Оно кажется таковым только тем, кто прошел через всю мясорубку и был счастлив каждой мелочью, на которую было вынуждено МВД.

Почти у каждого из 20 миллионов политкаторжан и бытовиков есть родствен­ники, составляющие громадный, перевешивающий процент населения. Сгла­живание его настроения дает возможность верить в консолидирование внутрен­него настроения и перевес чувства патриотизма над нелюбовью к правитель­ству, в случае агрессии извне. Россия, ее народ до сих пор не могут простить немцам их обмана и жестокости. Россия и ее народ не верят западному миру, запомнив раз навсегда, что западники — не донцы, запад не Дон, и что никогда вырвавшимся из ярма СССР людям не скажут: "С Дона не выдают!"

Таково настроение в СССР. Таково настроение в ИТЛ, в этом "государстве

в государстве"...".

Прим.: Если внимательно прочитать богатую литературу по ГУЛАГу, то можно почти вездѣ встрѣтить предполагаемую цифру послѣвоенныхъ заключенныхъ въ 20 млн. ​Этѣ​ цифры исх. не только отъ ярыхъ антисовѣтчиковъ, но и отъ сторонниковъ совѣтскаго людоѣдскаго режима - коммунистовъ. Что подѣлать - С. С. С. Р. строился и прирасталъ мощностями за счетъ БЕЗПЛАТНОЙ рабской силы заключенныхъ до самой смерти отца всѣхъ народовъ. Вотъ вамъ причина "эконом. чуда". Эта практика была сломлена безчисленными возстаніями озвѣрѣвшихъ ​зека​ (прошедшихъ войну и умѣвшихъ воевать). Бунтовали даже въ ​Красн​. арміи и ​Морфлотѣ​. Безпредѣлъ М. Г. Б. довелъ ситуацію до ручки. Послѣ войны ​всѣ​ надѣялись на послабленія режима, а ​сталинщина​ наоборотъ закрутила гайки. Военщинѣ терять было уже нечего. Режимъ дрогнулъ и сдалъ усатаго негодяя въ жертву - сдѣлавъ "козломъ отпущенія". Во всѣхъ звѣрствахъ обвинили шестипалаго Людоѣда...