Князь Н. Д. Жеваховъ объ апостасіи пастырей...

 

    "Если слѣпой ведетъ слѣпого, то не вмѣстѣ ли ​они​ угодятъ въ яму? ​Мнимые​ ​лишенные​ Духа Божія Пастыри-фарисеи завели Россію на 100 ​лѣтъ​ въ пропасть...

    Мы видѣли уже изъ предыдущаго, что іерархи были склонны объяснять всякаго рода ​нестроенія​ въ Церковной жизни то внѣшними причинами, разумѣя подъ ними ​Сѵнодальную​ систему, то внутренними, связывая ихъ со свойствами самой паствы, оторванной отъ Церкви, безвѣрной и безрелигіозной. Но это невѣрно. Формы всегда ​неодушевлены​, жизненно только содержаніе. И никакая форма не способна убить Духа, если Онъ ​есть​. И тѣ, кто имѣлъ Его, тѣ не только являли его, но и одухотворяли другихъ.

​    Сѵнодальная​ система, какъ я уже неоднократно указывалъ, явила цѣлый сонмъ Подвижниковъ, причтенныхъ къ лику Святыхъ Православной Церкви, цѣлый рядъ выдающихся Церковныхъ Дѣятелей, изъ коихъ ни одинъ не жаловался на тотъ "гнетъ и оковы рабства", о которыхъ стали говорить въ Россіи лишь съ момента общаго революціоннаго броженія, заразившаго и нѣкоторыхъ іерарховъ, вторившихъ общимъ крикамъ о “свободѣ”...

    Нѣтъ, ​нестроенія​ въ церковной оградѣ нужно искать совершенно въ другомъ мѣстѣ, и я частично уже отмѣтилъ ихъ, когда говорилъ о взаимоотношеніяхъ между оффиціальной и неоффиціальной Церковью, между Епископами и монахами, между образованнымъ классомъ и духовенствомъ.

    Авторитетъ духовенства въ Россіи дѣйствительно былъ ​невысокъ​, но вызывалось это явленіе не безвѣріемъ и безрелигіозностью Русскаго Народа, а какъ разъ наоборотъ, его повышенными религіозными требованіями, не находившими удовлетворенія со стороны русскаго духовенства въ массѣ.

    “Богоискательство” – чисто русское явленіе, рожденное именно на этой почвѣ религіозной неудовлетворенности и одиночества духовнаго.

    Авторитетъ духовенства и не могъ быть высокимъ при той кастовой организаціи, какая если не исключала, то во всякомъ случаѣ сильно затрудняла доступъ въ его среду представителей другихъ сословій. Причины этого послѣдняго явленія сложны, и я не буду ихъ касаться, однако тотъ фактъ, что составъ русскаго духовенства былъ ограниченъ рамками кастовой къ ​нему​ принадлежности, а между “духовными” и свѣтскими Учебными заведеніями стояла непроходимая стѣна, чрезвычайно рѣзко отражался на его общемъ уровнѣ. Можно сказать больше того. За послѣдніе 25-30 ​лѣтъ​ передъ Революціей служеніе Церкви въ Россіи сдѣлалось какъ бы привилегіей для дѣтей церковныхъ ​причетчиковъ​, зажиточныхъ крестьянъ и мѣщанъ, потому что даже дѣти бѣднаго духовенства, въ особенности городского, получали обыкновенно образованіе въ свѣтскихъ учебныхъ заведеніяхъ и не шли по стопамъ отцовъ, а устраивали свою будущность на разныхъ поприщахъ государственной и общественной дѣятельности.

    Въ связи съ этимъ и Епископатъ пополнялся преимущественно представителями​ мало тронутаго культурой русскаго простонародья. Такіе іерархи, не соприкасавшіеся вовсе съ интеллигенціей и не ​знавшіе​ ​её​ вплоть до Епископской хиротоніи, открывавшей имъ доступъ въ чуждую для нихъ среду, относились къ послѣдней не только отрицательно, но часто даже враждебно. ​
Воспитанные​ на началахъ оппозиціи “дворянству”, какъ къ таковому, въ специфической обстановкѣ домашняго очага, а затѣмъ въ условіяхъ семинарскаго быта, ​русскіе​ іерархи въ большинствѣ случаевъ не только не умѣли приблизить къ себѣ паству, но и не желали этого и не собирались входить въ болѣе тѣсное общеніе со средой, чуждой имъ и по рожденію и по воспитанію.

    Изъ смиренныхъ и простыхъ крестьянскихъ и ​псаломщицкихъ​ дѣтей, зачастую съ добрыми навыками и наклонностями, ​они​ чрезвычайно быстро превращались въ гордыхъ и надмѣнныхъ владыкъ, воспринимали почести и славу, пресыщались честолюбіемъ и ограничивали свою задачу служенія народу лишь совершеніемъ ТОРЖЕСТВЕННЫХЪ богослуженій или подписываніемъ консисторскихъ бумагъ. Но духовная жизнь паствы, ​общія​ церковно-​государственныя​ задачи протекали не только внѣ ​
поля ихъ зрѣнія, но и внѣ поля ихъ разумѣнія. Это были ​духовные​ сановники, неудачно ​копирующіе​ губернаторовъ и генералъ-губернаторовъ, ​бравшіе​ отъ своей паствы ​все​ и взамѣнъ ничего ей не дававшіе.

    При такихъ условіяхъ ​вѣрующіе​ люди по необходимости должны были искать удовлетворенія своихъ духовныхъ запросовъ въ другихъ мѣстахъ, и неудивительно, если наталкивались на тѣхъ, кто эксплоатировалъ ихъ ​вѣру​.
О темнотѣ русскаго народа и его религіозномъ невѣжествѣ, о гордости и надменности русской интеллигенціи и особенно ​ея​ аристократіи писалось и говорилось такъ много, что потребовались бы ​томы​ для того, чтобы опровергнуть ту ложь, которая скрывалась за этими писаніями и разговорами. И однако въ области своей религіозной жизни ни одинъ народъ въ ​мірѣ​ не проявлялъ столько смиренія, столько пламенной ​вѣры​, столько уваженія къ достойнымъ представителямъ духовенства, какъ русскій народъ.
Значительно выше былъ общій духовный уровень низшаго духовенства и особенно подвижниковъ монастырскихъ и сельскихъ священниковъ, между которыми встрѣчались выдающіеся представители, ​фактическіе​ держатели Вѣры русскаго Народа и его ​подлинные​ воспитатели. ​Эти​ послѣдніе, разумѣется, не только никогда не жаловались на какіе-то “системы” церковнаго управленія, но даже не замѣчали своего архіерея или игумена монастыря, ибо ихъ начальниками были не ​Сѵнодъ​ и епископъ, не оберъ-прокуроръ или секретарь консисторіи, а ихъ ​вѣра​, страхъ Божій, сознаніе нравственнаго долга.

    При отсутствіи регламентаціи церковной жизни въ Россіи и неорганизованности​ приходской жизни, ​эти​ подвижники были единственными, къ коимъ тянулись ​русскіе​ люди, начиная отъ Царя и кончая простолюдиномъ. Оффиціальная же Церковь стояла въ сторонѣ, и духовная жизнь русскаго народа протекала помимо ​её​, чего бы никогда не случилось, если бы ​ея​ представители были похожи на этихъ подвижниковъ и являлись бы въ глазахъ народа подлинными Пастырями Церкви. И ​чѣмъ​ больше тянулись іерархи къ власти, ​чѣмъ​ больше погружались въ сферу государственныхъ дѣлъ, своеобразно ими понимаемыхъ, ​чѣмъ​ болѣе рѣзкую грань проводили между Церковными и государственными дѣлами, ​тѣмъ​ дальше уходили отъ своей паствы, ​тѣмъ​ меньше были ей нужны. Вотъ гдѣ источникъ ​нестроеній​ въ области церковной жизни Россіи.

Прим.: Наши фарисеи оказались формалистами и космополитами.