"Ужасная" Царская каторга

О царской каторгѣ написано было немало, но какъ бы походя - какъ тамъ гнили и гибли невинныя жертвы за революціонные идеалы... И особенно звѣрской представлялась эта женская каторга, куда въ "столыпинскихъ вагонахъ" везли мученицъ-революціонерокъ, чудомъ избѣжавшихъ казни...

Въ 1920-хъ въ журналѣ "Каторга и ссылка", издававшемся Общ-мъ политкаторжанъ и ссыльнопоселенцевъ, регулярно печатались воспоминанія каторжанокъ. Невинныя "жертвы Царизма" обычно попадали туда за террористическіе акты, связанные съ убійствами. За такіе преступленія полагалась смертная казнь. Но во многихъ случаяхъ террористамъ казни замѣняли каторгой, даже тѣмъ, кто запятналъ свои руки убійствами. Женщинамъ, въ особенности... Со времени казни Софьи Перовской женщинъ-террористокъ не казнили 25 лѣтъ, пока лѣтомъ 1906 года не былъ приведенъ въ исполненіе приговоръ въ отношеніи З. В. Коноплянниковой, убійцы командира Семеновскаго полка ген. Мина.

Сначала немного о нѣкоторыхъ дамахъ, имена которыхъ фигурируютъ въ журналѣ "Каторга и ссылка". Биценко Анастасія А., изъ крестьянъ, учительница, лично застрѣлила генъ. Сахарова. Измайловичъ Александра А., дворянка, дочь боевого генерала, участника Русско-японской войны; покушалась на жизнь мѣнскаго губернатора. Курлова-Езерская Лидія П., дворянка, зубной врачъ, устроила въ своемъ медицинскомъ кабинетѣ явку для террористовъ; ранила могилевскаго губернатора Клигенберга, участвовала въ подготовкѣ убійства министра внутреннихъ дѣлъ Плевѣ. Фіалка Ревекка Моисеевна, портниха, занималась подготовкой бомбъ для террористическихъ актовъ.

Спиридонова Марія А., дворянка, конторская служащая, убила полковника Луженовского. Школьникъ Марія М., работница, ранила черниговскаго губернатора Хвостова. Беневская Марія А., дворянка, принимала участіе въ подготовкѣ ряда террористическихъ актовъ; полиція вышла на ея слѣдъ, когда она готовила бомбу для убійства генерала Дубасова и случайно произвела взрывъ. У Беневской были повреждены кисти рук, пришлось обратиться въ больницу за помощью, гдѣ её арестовали. Что-то подобное представляли изъ себя и остальныя дамы, и называть каждую поименно навѣрное нѣтъ смысла.

И Спиридонова, и Биценко, и Измайловичъ, и другіе каторжанки оставили воспоминанія, которыя были опубликованы. Наибольшій интересъ всё же представляетъ трудъ Фанни Радзиловской и Лидіи Орестовой (Бабченко) "Мальцевская женская каторга" ("Каторга и ссылка", 1929, № 10). Именно въ немъ много вниманія удѣляется бытовымъ условіямъ каторжной жизни, а не только политическимъ настроеніямъ заключенныхъ. Въ Янв. 1906 года (когда революція была въ разгарѣ) было рѣшено перевести женщинъ-политическихъ въ Мальцевскую каторжную тюрьму, "въ обособленное отъ другихъ каторжныхъ женщинъ помѣщеніе".

"Съ этого періода, т.е., съ февраля 1907 года и вплоть до весны 1911 года, Мальцевская тюрьма стала средоточіемъ всѣхъ политическихъ каторжанокъ, отбывавшихъ свой срокъ въ Сибири", - читаемъ въ указанномъ трудѣ. Приводятся и цифры политическихъ каторжанокъ, сразу опровергающія расхожее утвержденіе о десяткахъ и сотняхъ тысячъ борцовъ, брошенныхъ въ тюрьмы въ періодъ Первой Русской Революціи. Въ "средоточіи всѣхъ политическихъ каторжанокъ" въ 1906 году собрали 6 революціонерокъ, черезъ полтора года, лѣтомъ 1907 ихъ стало 14, еще черезъ годъ - 33, и только въ 1911 году тамъ оказалось 62 полит. каторжанки

О торжественной встрѣчѣ ея этапа А. А. Измайловичъ разсказывала объ этомъ такъ:

"- А вонъ тюрьма, - показываютъ конвойные, ... чинно шагающіе со всѣхъ сторонъ нашихъ экипажей...

Бѣлыя, не очень высокіе стѣны рѣзко выдѣляются среди зеленой поляны и зеленыхъ же горъ. Вотъ мы у воротъ. Здѣсь насъ подхватила живая шумная волна, увлекла за собой, оглушила криками привѣтствія и громомъ революціонныхъ пѣсенъ, осыпала цвѣтами... (...) Кругомъ, вездѣ, со всѣхъ четырехъ сторонъ маленькаго дворика деревья, гирлянды цвѣтовъ, флаги, красивыя надписи безъ конца: "Да здравствуетъ соціализмъ", "Въ борьбѣ обрѣтешь ты право свое", "Да здравствуетъ партія соц.-рев."... А въ одномъ уголкѣ,особенно красиво убраны гирляндами зелени и цвѣтовъ на полотнѣ фамиліи насъ шестерыхъ... Мы стояли подъ звуками Марсельезы и дождемъ цвѣтовъ"...

Да, что и говорить - нечеловѣчески суровый каторжный режимъ!

А вотъ что пишутъ Радзиловская и Орестова. Политическіе жили въ своихъ камерахъ, отдѣльно отъ уголовныхъ. Днемъ камеры не запирались, можно было свободно выходить въ общій коридоръ и навѣдаться другъ къ другу въ гости изъ камеры въ камеру. Передъ обѣдомъ и ужиномъ полагались двѣ прогулки по два часа. Конечно, мемуаристки настаивали, что онѣ голодали. Но голодали, видимо, не сильно - помимо прочихъ продуктовъ каждой полагалось по большой буханкѣ ржаного хлѣба ("ок. 1 кг"), который большинство изъ нихъ не ѣли. Просто не любили черный хлѣбъ, выносили его въ общій коридоръ и оставляли тамъ для уголовницъ, у которыхъ были вкусы попроще. (Голодающіе люди никогда не будутъ разбрасываться буханками хлѣба!) Это замѣтилъ начальникъ тюрьмы и предложилъ дамамъ вмѣсто готовыхъ ржаныхъ буханокъ выдавать пшеничную муку. Онѣ согласились на бѣлую муку, "которую... отдавали печь за ограду тюрьмы крестьянамъ". Теперь у каторжанокъ къ утреннему чаю были свѣжіе бѣлыя булки. Получалось около 2 кг пшеничнаго хлѣба на человѣка въ недѣлю. Главная проблема была въ томъ, что "казенное питаніе" казалось избалованнымъ дамамъ невкуснымъ.

Жили женщины коммуной. Деньги, получаемые изъ дома, обычно складывались въ общій котелъ. Беневская и Измайловичъ получали изъ дома по 50 рублей въ мѣсяцъ, остальные - поменьше, нѣкоторымъ помощь приходила нерегулярно. И всё же деньги были приличные. (Для сравненія - жалованье горничной въ Петербургѣ въ то время составляло 7-9 руб. въ мѣсяцъ). Каждой каторжанкѣ разрѣшалось выписывать для себя продукты на 4 рубля 20 копеекъ въ мѣсяцъ. Чтобы понять, много это или мало, вотъ средніе цѣны на нѣкоторые продукты въ Россіи до 1914 года (цѣны указаны за фунтъ, это немного меньше, чѣмъ полкило):

фунтъ ржаного хлѣба - 2 копейки;

фунтъ говядины - 10-22 копейки (въ зависимости отъ сорта);

фунтъ сельди - 6 копеекъ;

фунтъ сливочнаго масла - 48 копеекъ;

десятокъ яицъ - 30 копеекъ.

На 4.20 можно было купить не такъ ужъ мало.

"Выписка [продуктовъ] производилась нами 1 разъ въ 2 недѣли, - разсказывали мемуаристки. - Выписывали чай, сахаръ, картошку, иногда кету, изрѣдка рисъ, яйца". Тратами распоряжалась выбранная староста. Однажды дѣвушки свергли старосту, показавшуюся имъ слишкомъ экономной въ тратахъ. Дѣло взяли въ свои руки Фіалка и Бронштейнъ и въ камерахъ появились "зеленые огурцы, ягоды и другіе вкусныя вещи". Однако, въ бюджетѣ коммуны вскорѣ появилась брешь, и власть снова помѣнялась. Большимъ подспорьемъ были также посылки, приходившія безъ ограниченій, даже изъ-за границы (!). "Однажды Маруся Беневская получила изъ Италіи отъ своихъ родныхъ прекрасный тортъ", который подѣлили на всѣхъ. Такъ всегда дѣлили посылки и особенно сладости изъ нихъ. Родственники старались обезпечить каторжанокъ всѣмъ необходимымъ - не только питаніе, но и самовары, одѣяла, книги, модная одежда регулярно поступали съ воли. Ходили женщины обычно въ своей одеждѣ, а не въ казенной арестантской - въ сѣрые бушлаты и халаты они облачались лишь въ экстренныхъ случаяхъ, когда съ провѣркой пріѣзжало большое начальство.

Ни на какіе работы - не только на лѣсоповалъ, но и на тюремную кухню - полит. каторжанокъ не водили. "Въ Мальцевской тюрьмѣ оставалось много свободнаго времени для занятій и для личнаго общенія между собой, потому что на физическую работу у насъ уходило сравнительно немного времени и энергіи", - признавались мемуаристки. То, что они называли "физической работой", заключалось въ самообслуживаніи - прислуги въ тюрьмѣ не было (хотя кое-что удавалось переложить на плечи уголовницъ). Главной работой было мытье половъ въ камерѣ разъ въ недѣлю и стирка своего бѣлья разъ въ мѣсяцъ. Впрочемъ, поскольку бѣлье дамы мѣняли часто, накапливалось его за мѣсяцъ много. Къ тому же было ежедневное дежурство по камерѣ. Въ обязанности дежурной входило приготовленіе утренняго и вечерняго чая съ послѣдующимъ мытьемъ чашекъ, легкая уборка въ камерѣ и выносъ параши. Зимой еще надо было топить печь. Только одинъ разъ за указанный періодъ въ камерѣ былъ ремонтъ, и дамамъ пришлось самимъ бѣлить стѣны. "Кончилось тѣмъ, что послѣ побѣлки у большинства руки были до того разъѣдены, что не только пришлось освободить ихъ отъ физической работы, но и еще ухаживать за ними, - одѣвать, раздѣвать и чуть ли не кормить съ ложечки". Что жъ, несмотря на такіе досадныя проблемы, свободнаго времени у полит. каторжанокъ было достаточно, и онѣ постарались сдѣлать свою жизнь максимально интересной...

Кромѣ политзаключенныхъ въ Мальцевской каторжной тюрьмѣ содержались и уголовныя преступницы. Условія содержанія у нихъ были хуже - камеры перегруженныя, вмѣсто кроватей - нары, къ тому же, ихъ привлекали къ работамъ на кухнѣ или къ шитью. "Въ то время, какъ мы занимались только самообслуживаніемъ, онѣ цѣлый день выполняли тюремные уроки, вязали варежки и шили рубахи на мужскія тюрьмы, сучили пряжу на казну, выполняли работы за оградой тюрьмы, стряпали на всю тюрьму и т.д.", - вспоминали бывшія каторжанки. Среди уголовницъ преобладали женщины, осужденныя за убійства (мужей, незаконнорожденныхъ дѣтей, возлюбленныхъ). Но по отношенію къ политическимъ уголовницы вели себя корректно - попытокъ что-либо у нихъ отнять, дракъ или оскорбленій не было - "никакихъ поползновеній по отношенію къ намъ не практиковалось", - говорили мемуаристки.

Многіе политическіе заключенные, попадавшіе на Мальцевскую каторгу, имѣли неплохое образованіе. Ф. Радзиловская и Л. Орестова собрали свѣдѣнія о 66 женщинахъ-полит. каторжанкахъ: 42 человѣка до ареста занимались умственнымъ трудомъ и только 24 - физическимъ. 43 человѣка имѣли среднее, высшее и незаконченное высшее образованіе. Причемъ, достаточно образованными были женщины изъ разныхъ соціальныхъ слоевъ, поскольку къ началу 20 вѣка сословное разслоеніе въ обществѣ значительно выравнялось. Напримѣръ, Анастасія Биценко, происходившая изъ крестьянской семьи, окончила гимназію и педагогическое отдѣленіе Высшихъ женскихъ курсовъ. Были дисциплины, въ которыхъ кто-то изъ дамъ преуспѣлъ особенно - кто-то свободно говорилъ по-французски, кто-то зналъ химію, кто-то литературу. Въ Мальцевской тюрьмѣ сложилось нѣчто вродѣ образовательныхъ курсовъ, на которыхъ "знатоки" дѣлились знаніями съ менѣе подготовленными. Марія Беневская вела занятія по химіи, Надежда Терентьева - по исторіи, Александра Измайловичъ - по литературѣ. Общій курсъ литературы основывался на трудахъ Иванова-Разумника, а на семинарахъ детально разбирали романы Чернышевского, Герцена и другихъ "прогрессивныхъ авторовъ". Слушательницы были очень довольны, считая, что Измайловичъ "умѣетъ какъ-то особенно разбудить мысль, остановиться на интересныхъ моментахъ". Террористки съ увлеченіемъ занимались математикой, рѣшая какъ ребусы сложныя алгебраическія задачи. И особое значеніе имѣло изученіе философіи.

"Философіей занимались въ Мальцевкѣ съ большимъ увлеченіемъ довольно значительное количество лицъ въ одиночку, вдвоемъ и въ кружкѣ подъ руководствомъ Зины Бронштейнъ. Занятія по философіи и психологіи вызывали какъ-то особенно много споровъ и страстности. Цѣлый рядъ отдѣльныхъ философскихъ проблемъ тщательно прорабатывался въ тюрьмѣ. Такъ, помнится, коллективно былъ проработанъ вопросъ о субъективномъ началѣ въ древней философіи". Радзиловская и Горовицъ, выходя "въ вольную команду", горевали, что застряли на "монадахъ Лейбница" и не смогутъ заниматься дальше... Большимъ успѣхомъ пользовались также занятія по политической экономіи и изученіе трудовъ Маркса, запрещенныя книги котораго поступали, тѣмъ не менѣе, въ каторжную тюрьму. Подспорьемъ въ занятіяхъ была библіотека, собранная заключенными въ тюрьмѣ. Не такая большая - 700-800 томовъ, но "прекрасно подобранная". Философскіе труды, новинки беллетристики, книги на иностранныхъ языкахъ, присылаемыя изъ-за границы родными Маріи Беневской, собирались для общаго использованія. Изученіе французскаго было особенно популярно (въ ущербъ англійскому и нѣмецкому) отчасти изъ-за желанія прочитать новые французскіе романы, на которые устанавливалась очередь. Во всей каторгѣ было только 24 арестантки со знаніями въ объемѣ начальной школы или малограмотныхъ (преимущественно, среди уголовницъ). Ихъ рѣшено было учить, чтобы вышли на волю, освоивъ программу средней школы. Занятія были групповыми и даже индивидуальными, такъ какъ на каждую ученицу приходилось по нѣсколько учительницъ.

Прим.: Если это была каторга, то какъ назвать заключеніе въ совѣтскихъ Концлагеряхъ?

Царская власть есть и была отеческой, любящей властью - щадящей, а не истребительной. Она не могла быть карательной или живодерской. Это власть отъ Бога милостиваго, а не Карателя. Царскіе подданные должны были цѣнить её и хранить. Оберегать монархію отъ террористовъ. Лучше стеречь разрушителей (чтобъ не бѣгали), а не заигрывать съ ними.