Ю. А. Рейнгардтъ — "Первая міровая война. Разсказы-воспоминанія. Штыковой бой"

 

 

"Скромная красная ​Анненская​ ленточка, кончающаяся ​нѣкогда​ серебряной, а нынѣ почернѣвшей отъ времени кистью. Реляція "За штыковой бой". Съ невольной улыбкой разсматриваю я запечатлѣнную въ памяти картину.

Наступающая и уже недалекая осень бросила разноцвѣтную пастель на листву кустовъ и деревьевъ и заволокла легкимъ туманомъ свѣжій утренній воздухъ. Мнѣ приказано произвести развѣдку и выяснить расположеніе нѣмцевъ въ раздѣляющемъ насъ густомъ лѣсу, по другую сторону котораго находится широкое озеро. За нимъ, согласно моей двухверсткѣ, пологій подъемъ продолжается до проѣзжей дороги, а за нею снова начинается лѣсъ. Это было гдѣ-то въ треугольникѣ Зегевольдъ – ​Венденъ​ – ​Нейе​.

Взявъ съ собою двухъ унтеръ-офицеровъ и два десятка солдатъ, я направился черезъ лѣсъ къ озеру, разсчитывая съ его берега увидать противоположную сторону и, можетъ быть, оттуда выяснить ​нѣмецкое​ расположеніе. Недавно ​прошедшіе​ ​обильные​ дожди окончательно размягчили и безъ того сырую почву, и легкій трескъ попадавшихся подъ ноги мокрыхъ сучьевъ не выдавалъ нашего присутствія. Внезапно взлетѣвшій глухарь или испуганный нами олень мало безпокоили насъ, являя собой ​обычные​ голоса жизни лѣса.

Какъ только сквозь кружево зелени голубоватымъ мазкомъ проглянула поверхность озера, я съ унтеръ-офицеромъ ​Афонинымъ​ тихонько поползъ къ берегу, оставивъ въ ​чаще​ остальныхъ. Тамъ, на противоположномъ берегу, въ полуверстѣ отъ насъ были нѣмцы. Нѣсколько человѣкъ, сидя у самой воды, ловили рыбу, другіе стирали бѣлье. По проходившей по скату дорогѣ тянулась артиллерія. На скатѣ расположились ​отдѣльные​ люди, многіе безъ шинелей и оружія. Эта мирная картина, эта безпечность нѣмцевъ съ очевидностью указывали на то, что такая роскошь могла быть позволена при условіи надежнаго охраненія со стороны лѣса. Тревожащій характеръ этого открытія вполнѣ раздѣлялъ со мной и ​Афонинъ​. Поставленная намъ задача требовала выясненія мѣстъ ​нѣмецкихъ​ заставъ.

Тотъ, кто знакомъ съ работой развѣдчиковъ, знаетъ, что ​они​ – глаза и уши арміи и что успѣхъ ихъ работы заключается не въ открытомъ столкновеніи съ противникомъ, а въ необходимости остаться незамѣченными при выполненіи поставленной имъ задачи. Одновременно это является гарантіей ихъ безопасности.

На моей двухверсткѣ усмотрѣли мы единственную проходившую по лѣсу дорогу, отмѣтили выбранное нами для наблюденія мѣсто и двинулись къ ​нему​ со всѣми предосторожностями. Избранный по картѣ пунктъ оказался въ дѣйствительности еще лучше, ​чѣмъ​ предполагалось: ​густые​ кусты калины, боярышника, орѣшника, ​оплетенные​ по низу длинными колючими стеблями дикой малины, создавали глухую стѣну съ неглубокимъ рвомъ впереди, тоже заросшимъ высокой травой съ протиснувшимися въ ​нее​ жгутами ежевики. Въ пяти шагахъ прямо передъ нами проходила лѣсная дорога съ глубокими колеями, заполненными водой. Лежа въ густыхъ заросляхъ, мы могли видѣть ​её​ на протяженіи двадцати саженей, такъ какъ, уходя въ сторону нѣмцевъ, она слегка сворачивала, а, ведя къ нашимъ, скрывалась за сильно выдвинутыми впередъ кустами орѣшника.

Главная доблесть развѣдчика – терпѣніе и напряженное вниманіе, которымъ мы и отдались. Ждать пришлось недолго. Вскорѣ послышалась ​нѣмецкая​ ​рѣчь​, и мимо насъ прошелъ ​нѣмецкій​ дозоръ изъ семи человѣкъ. По ихъ громкимъ голосамъ было ясно, что ​они​ считаютъ себя въ полной безопасности и не считаютъ нужнымъ принимать мѣры предосторожности. Минутъ черезъ двадцать ​они​ прошли обратно. Отсутствіе ихъ продолжалось цѣлый часъ, послѣ чего ​они​ снова появились и снова вернулись черезъ тѣ же двадцать минутъ. Трижды пропустили мы ихъ мимо себя. То, что ​нѣмецкая​ застава находится гдѣ-то поблизости и, вѣроятно, у края дороги, уже не могло быть подвержено сомнѣнію.

Какъ только прошелъ возвращавшійся назадъ дозоръ, унтеръ-офицеръ ​Афонинъ​ перебрался въ кусты орѣшника, закрывавшаго видъ на дорогу, гдѣ и остался наблюдать. Хорошо помню: взглянувъ на часы, я увидѣлъ, что стрѣлки показываютъ безъ четверти часъ, и почти въ то же время услышалъ шумъ приближавшихся голосовъ. Около 30-​ти​ человѣкъ нѣмцевъ прошло мимо насъ. ​Они​ шли гуськомъ, стараясь избѣжать шлепанья по водѣ и держась на хребтѣ противоположной обочины. Впереди шелъ офицеръ, о ​чёмъ​-то разговаривающій со слѣдующимъ за нимъ унтеръ-офицеромъ.

Развѣдка или смѣна заставы? Разрѣшеніе этого вопроса не заставило себя ждать. Не прошло и получаса, какъ прошли назадъ 30 человѣкъ, но не тѣ, что прошли раньше. Тѣхъ велъ офицеръ высокаго роста, этихъ же – маленькій и толстый. Смѣна!

Когда снова появился патруль и затѣмъ снова вернулся, неожиданно возлѣ меня оказался ​Афонинъ​.

– Господинъ прапорщикъ, ​нѣмецкая​ застава шагахъ въ пятидесяти впереди, за этими кустами. Два часовыхъ на дорогѣ. Шесть человѣкъ ходили смѣнять секреты на нашей сторонѣ. Должно быть, столько же и по другую сторону. Дозоры у нихъ, конечно, тоже ​есть​. Стало быть, на заставѣ не больше пятнадцати душъ. Не захватить ли? Пулеметовъ у нихъ нѣтъ. Если сзади подойти? И намъ назадъ легче уйти будетъ.

Причины, по которымъ я далъ уговорить себя, зиждились на томъ, что моему земляку ​Афонину​, съ которымъ я былъ знакомъ съ дѣтства, я вѣрилъ больше, ​чѣмъ​ самому себѣ, а также и потому, что обратное возвращеніе грозило обратиться въ катастрофу.

Итакъ, мое войско было раздѣлено на двѣ части. Мы съ ​Афонинымъ​ и десять солдатъ должны были атаковать заставу, а унтеръ-офицеръ ​Мымрюкъ​ съ остальнымъ десяткомъ долженъ былъ выйти къ повороту дороги, прикрыть наше нападеніе въ случаѣ ​неожиданнаго​ появленія нѣмцевъ съ тыла и, перейдя дорогу, отходить въ направленіи атакованной нами заставы.

До начала нашей атаки всё произошло такъ, какъ и предвидѣлъ ​Афонинъ​. ​Нѣмецкая​ застава располагалась на небольшой пролысине шагахъ въ двадцати отъ дороги. Изъ кустовъ я наблюдалъ предметъ моего вожделѣнія - ​нѣмецкаго​ офицера. Онъ склонился надъ стоявшимъ на небольшомъ кострѣ чайникомъ. Казалось, сама судьба дѣлаетъ его легкой добычей. Увы, жизнь показала совсѣмъ другое!

Когда съ громкимъ крикомъ и со штыками наперевѣсъ мы бросились изъ кустовъ, офицеръ исчезъ изъ моего ​поля​ зрѣнія, а всё мое вниманіе обратилось на бѣгущаго солдата, которому я и бросился наперерѣзъ. Тотъ увидѣлъ меня и, измѣнивъ направленіе, поскакалъ въ лѣсъ. Я - за нимъ. Мы неслись, ​раздѣленные​ четырьмя шагами. Я, болѣе молодой, догналъ его и, выбросивъ впередъ винтовку, надѣялся проколоть ему спину. Мой ударъ въ защищенную вещевымъ мѣшкомъ спину нѣмца имѣлъ неожиданный результатъ: штыкъ не прокололъ мѣшка, а только толкнулъ нѣмца въ спину, ​отчего​ онъ побѣжалъ быстрѣе, а я, остановленный выпадомъ, принужденъ былъ догонять его еще разъ. Такъ и бѣжалъ я за нимъ, повторяя одинъ и тотъ же пріемъ, имѣвшій одинъ и тотъ же результатъ.

Послѣ трехъ-четырехъ разъ, я вдругъ впервые замѣтилъ, что мой противникъ не имѣетъ никакого оружія и, очевидно, никакого другого намѣренія, кромѣ стремленія бѣжать - всё равно куда. Слѣдующая пришедшая въ голову ясная мысль явилась въ формѣ вопроса: зачѣмъ я бѣгу за нимъ? Тогда я остановился, переводя дыханіе и едва сдерживая душившій меня смѣхъ. Мой нѣмецъ тоже остановился, ​сѣлъ​ на землю, выгнувъ колесомъ спину и закрывъ обѣими ладонями уши, представляя собою фигуру полнаго отчаянія. Я подошелъ къ нѣмцу и ​сѣлъ​ рядомъ съ нимъ. Не знаю, слышалъ ли я біеніе собственнаго сердца, но то, что слышалъ, стучало чрезвычайно ясно. Нѣмецъ не мѣнялъ своей позы. «Не бойся, - сказалъ я ему, - я не сдѣлаю тебѣ никакого зла».

Услышавъ ​нѣмецкую​ ​рѣчь​, нѣмецъ взглянулъ на меня, но, увидѣвъ передъ собой русскаго офицера, снова закрылся руками. Нѣкоторое время мы сидѣли молча. Я произвелъ еще нѣсколько попытокъ заговорить съ нимъ, но онъ или не слышалъ или не былъ въ состояніи отвѣчать. Такъ и засталъ насъ разыскивавшій меня ​Афонинъ​. Этимъ и кончился "штыковой бой"!

Возвращеніе наше было тріумфально. Во-первыхъ, мы привели восемь человѣкъ плѣнныхъ. Во-вторыхъ, не имѣли никакихъ потерь. А въ-третьихъ, ​Афонинъ​ вынулъ изъ ​нѣмецкаго​ пулемета Шварцшлозе замокъ и ударомъ приклада исковеркалъ кожухъ пулемета. Что же касается меня, то, откровенно говоря, я даже не видѣлъ, гдѣ стоялъ пулеметъ, какъ и не понялъ, куда исчезъ ​нѣмецкій​ офицеръ. Среди плѣнныхъ его не было.

​Весь​ проведенный нами «штыковой бой» больше напоминалъ дѣтскую игру въ догонялки, такъ какъ ни у одного изъ взятыхъ плѣнныхъ не оказалось никакого оружія, брошеннаго ими во время бѣгства. На мой ​недоуменный​ вопросъ, почему ​они​ не оказали сопротивленія, одинъ изъ плѣнныхъ отвѣтилъ: "Я, ​аберъ​ ​ди​ ​руссенъ​ ​зиндъ​ ​ганцъ​ шреклихе лейте!" (Да, но ​русскіе​ такіе ​страшные​ люди!)

Прим.: Прекрасный человѣкъ, прекрасный солдатъ и прекрасный разсказчикъ... Настоящій русскій человѣкъ хоть и ​нѣмецкихъ​ корней...

​Сердце​ кровью обливается, читая ​всё​ это...