Святитель Иннокентій Херсоній — "Послѣдніе дни земной жизни Господа нашего Іисуса Христа"

 

"Остановимся мыслью на томъ мѣстѣ, гдѣ Богочеловѣкъ бесѣдовалъ съ Учениками о будущемъ; вообразимъ, что передъ нами проходятъ надъ Іерусалимомъ столѣтія и ​вѣка​, и посмотримъ, какъ исполняются Его пророчества.

Боже мой, какое страшное и поучительное ​зрѣлище​! Какое чрезвычайное согласіе событій съ предсказаніями! Какая непредвидимая случайность и вмѣстѣ точность въ исполненіи! ​Страшныя​ землетрясенія, ​разрушившіе​ ​цѣлые​ города въ ​Вифаніи​ и Кампаніи; ужасный голодъ въ Римѣ (въ 43 и 54 ​гг​.), Греціи (въ 50 г.) и Палестинѣ; свирѣпая язва въ ​Вавилоніи​ (въ 40 г.) и Италіи; ​кровопролитныя​ междоусобія въ Іудеѣ и сопредѣльныхъ съ ней областяхъ, потомъ въ цѣлой Имперіи послѣ смерти Нерона; словомъ, ​всё​ тѣ бѣдствія, о какихъ говорилъ Іисусъ Христосъ, кажется, предвозвѣщаютъ всему ​міру​ нѣчто необыкновенное, заставляютъ ожидать исполненія одного изъ великихъ Судовъ Божьихъ. Но вотъ тучи бѣдствій, носившіеся дотолѣ по разнымъ мѣстамъ, вдругъ устремляются въ Палестину, сосредоточиваются надъ Іерусалимомъ – по-видимому, за возмущеніе противъ будто бы Кесарей, а на самомъ дѣлѣ, за противленіе іудеевъ Богу отцовъ своихъ, за отверженіе Мессіи.

Напрасно, однако, небо даетъ знаменіе для вразумленія легкомысленныхъ; напрасно происходятъ чудеса во Храмѣ; напрасно предостерегаютъ Пророки, совѣтуютъ Цари и мудрецы, умоляютъ Первосвященники; народъ іудейскій ослѣпилъ очи свои, чтобъ не видѣть, окаменилъ ​сердце​, чтобъ не разумѣть Откровеній Небесныхъ, возвѣщающихъ о наступленіи страшнаго Суда Божьяго. Начинается скорбь, которой, по точнымъ словамъ очевидца Флавія, не было подобной и не будетъ. Десятки тысячъ іудеевъ, подобно безсловеснымъ, ​закалаются​ еще прежде войны; города ​іудейскіе​, одинъ за другимъ, падаютъ въ развалинахъ; земля, кипѣвшая ​нѣкогда​ медомъ и млекомъ, становится пустыней. Одинъ Іерусалимъ еще стоитъ. Но, Боже мой, какой Іерусалимъ! Извнѣ окруженный легіонами римлянъ, развѣвающіеся знамена которыхъ съ идолопоклонническимъ изображеніемъ полубоговъ римскихъ, кажется, привѣтствуютъ его погибель; внутри наполненный разбойническими толпами ​зилотовъ​, ​идумѣевъ​, ​сикаріевъ​, ​которые​, величая себя защитниками святилища, оскверняютъ его преступленіями, неслыханными въ домахъ разврата, безжалостно предаютъ смерти лучшихъ гражданъ, рѣжутъ другъ друга, издѣваются надъ пророками Мессіи, надъ Самимъ ​Іеговой​!.. Видѣнная Даніиломъ мерзость запустѣнія могла ли быть больше этой мерзости?.. Тысячи ​непогребенныхъ​ мертвецовъ покрываютъ ​торжище​, улицы, самый храмъ... Употребляются въ пищу, продаются на вѣсъ золота вещи, ​которыя​ благопристойность именовать запрещаетъ... Мать закалываетъ собственнаго младенца для снѣди!.. Самъ римскій полководецъ приходитъ въ ужасъ отъ бѣдствій, постигшихъ Богопроклятыхъ осажденныхъ, и клянется богами, что онъ невиновенъ въ нихъ, ​предлагавъ​ столько разъ ​миръ​. Наконецъ, Іерусалимъ падаетъ; одинъ изъ воиновъ римскихъ, вопреки строгому повелѣнію военачальника, движимый, по выраженію историка іудейскаго, нѣкоей невидимой силой, зажигаетъ Храмъ... Тщетно побѣдитель прилагаетъ ​всё​, чтобъ спасти это украшеніе Востока, предназначенное въ его умѣ быть памятникомъ его побѣды: огнь, ​возжженный​ небомъ, не угасаетъ!.. На мѣстѣ безпримѣрнаго по величинѣ, богатству и крѣпости зданія остаются груды камней и кучи пепла. Отъ всего Іерусалима остаются только три башни, въ память прежняго величія. Сто тысячъ іудеевъ, пережившихъ отечество, ведутся въ плѣнъ и продаются, какъ ​презрѣнные​ рабы, на ​торжищахъ​ Азіи, Европы и Африки. Удивленный гибельными слѣдствіями побѣды, побѣдитель-язычникъ, воздѣвъ къ небу руки, смиренно признаетъ себя орудіемъ гнѣва ​Небеснаго​ и отказывается отъ титула: «іудейскій».

Такъ пришла кровь праведниковъ на родъ ​богоотступный​! Пришла въ то время, когда многіе изъ іудеевъ, современныхъ Іисусу Христу, еще не успѣли приложиться къ отцамъ своимъ; пришла такъ, что не только іудеи, ​самые​ язычники увидѣли и исповѣдали Карающій Перстъ Божій!

Кто могъ естественнымъ образомъ предвидѣть и предсказать ​всё​ это такъ, какъ предвидѣно и предсказано Іисусомъ Христомъ? Никакая прозорливость, никакая мудрость человѣческая не могла рѣшительно сказать, что іудеи меньше, ​чѣмъ​ за полвѣка, дойдутъ до такого незнанія своей народной слабости, что возстанутъ открытой войной противъ римлянъ, владѣвшихъ цѣлымъ свѣтомъ, одно имя которыхъ покоряло и держало въ повиновеніи народы, гораздо болѣе ​сильные​, ​чѣмъ​ іудейскій! Стоитъ только прочитать рѣчи первосвященника Анны и царя Агриппы къ іудеямъ, чтобы видѣть, какимъ безуміемъ представлялось возстаніе іудеевъ противъ римлянъ для всякаго, кто только имѣлъ разумъ и правильное представленіе объ обстоятельствахъ времени. Кто же, повторяю, могъ рѣшительно предсказать, что цѣлый народъ отважится на это совершенно безумное, безнадежное и гибельное предпріятіе? 

Справедливо, что въ Іудеѣ издавна находилось много умовъ, распаленныхъ мечтами о народной независимости и страстью къ междоусобіямъ: таковы были послѣдователи Іуды Галилеянина, ​зилоты​, ​сикаріи​ и другіе; но никто не могъ вообразить, чтобы ​этѣ​ ​малочисленныя​, ​безпорядочныя​ толпы взяли верхъ надъ умѣренной и спокойной частью іудеевъ, захватили въ свои руки верховную власть, сдѣлались распорядителями войны и ​мира​, жизни и имущества согражданъ. Для того, чтобы началась война съ римлянами, надлежало въ Римѣ царствовать Клавдію и Нерону, способнымъ посылать такихъ прокураторовъ, какъ ​Куманъ​, ​Фестъ​, Альбинъ и ​Флоръ​; надлежало, чтобъ ​эти​ изверги(‼), и особенно ​Флоръ​, своимъ неправосудіемъ (‼), грабительствомъ, жестокостью, безразсудствомъ совершенно вывели изъ терпѣнія іудеевъ, заставили самыхъ умѣренныхъ и благоразумныхъ отважиться на ​всё​, только бы не страдать безконечно. Не будь одного Флора, можетъ быть, и не было бы войны – такъ думалъ самъ Флавій. Сколько и другихъ причинъ могли остановить эту войну въ самомъ началѣ, прервать въ продолженіи, не допустить до тѣхъ ужасныхъ послѣдствій, которыми она закончилась!

Касаясь этихъ причинъ, іудейскій историкъ не разъ изумляется ихъ недѣйствительности и объясняетъ ​её​ предопредѣленіемъ Небесъ. Кто же могъ знать это предопредѣленіе болѣе чѣмъ за полвѣка и изречь его вслухъ такъ рѣшительно и подробно, какъ это сдѣлалъ Іисусъ Христосъ? Обозначены не только время событія, образъ бѣдствій, ​предшествующія​ и ​послѣдующія​ обстоятельства, но даже ​частныя​ черты, напримѣръ, что Іерусалимъ будетъ окруженъ со всѣхъ сторонъ окопомъ, что весьма рѣдко бываетъ во время осадъ большихъ городовъ. Нѣтъ, что бы ни говорили противники Священнаго Писанія о неясности нѣкоторыхъ пророчествъ, здѣсь должны положить перстъ на уста. Флавій, свидѣтель и участникъ событій, записывая исторію войны іудейской, не имѣлъ, конечно, намѣренія искажать истину въ пользу христіанской религіи; и однако же многіе страницы его исторіи, кажется, написаны именно для того, чтобы свидѣтельствовать передъ потомствомъ, какъ вѣрно исполнилось въ народѣ іудейскомъ предсказаніе Іисуса Христа.

Кто за сорокъ ​лѣтъ​ могъ поручиться за исполненіе всего предреченнаго? Кто могъ ожидать, что въ продолженіе такого краткаго времени нѣсколько самыхъ бѣдныхъ, незнатныхъ и непросвѣщенныхъ земной мудростью евреевъ ​рыбарей​ произведутъ такой переворотъ во ​всёмъ​ ​мірѣ​: распространятъ новую Вѣру, совершенно противную предразсудкамъ и страстямъ, заставятъ премудраго ​еллина​ и римлянина воздавать Божеское поклоненіе Распятому, ниспровергнутъ идоловъ и на мѣсто ихъ водрузятъ Крестъ? Одна мысль о подобномъ событіи въ будущемъ была бы во время Іисуса Христа что-то крайне страннымъ и несбыточнымъ... И однако же это несбыточное предсказано и исполнилось на самомъ дѣлѣ со всей точностью..."