Преп. Симеонъ Новый Богословъ — "Примиреніе прежде всего"

 

"Діаволъ, какъ духъ невещественный, со времени ​Адамова​ преступленія заповѣди Божіей возымѣлъ нѣкую власть и дерзость дѣйствовать на естество человѣческое и сдѣлался очень опытнымъ въ ​воеваніи​ противъ людей, ибо люди, имъ ​боримые​, умирая, ​преходятъ​ родъ за родомъ, а онъ ​всё​ живетъ и живетъ одинъ и тотъ же вотъ уже 6600 и болѣе ​лѣтъ​, и навыкъ. Онъ всегда ​есть​ скрытный врагъ людей, всегда злокознствуетъ и брани воздвигаетъ противъ нихъ, и особенно противъ тѣхъ изъ нихъ, ​которые​ теперь рождаются, потому что теперешніе не только не имѣютъ никакой опытности въ борьбѣ съ діаволомъ, но совсѣмъ и понятія не имѣютъ о брани діавольской и объ искусности въ ней діавола. Почему и когда явно онъ ​бьетъ​ ихъ, ​они​ того не видятъ, и когда скрытно ихъ ​устреляетъ​, не чувствуютъ; онъ является ангеломъ ​свѣта​, а покрываетъ ихъ тьмою. Такъ сдѣлался онъ, какъ я сказалъ, очень искуснымъ въ борьбѣ съ человѣкомъ. Конецъ же и цѣль, для которой ведетъ онъ сію брань съ человѣкомъ, велика и страшна.

Вначалѣ отдѣливъ и отдаливъ родъ человѣческій отъ Бога, онъ теперь всячески напрягается и хлопочетъ о томъ, чтобъ не допустить его опять возвратиться къ Богу, но всегда удерживать въ отдаленіи отъ Него (способовъ ​море​ - прим.). И если случится кому ​воззвану​ быть Іисусомъ Христомъ (призывная благодать - прим.) и возвратиться къ Богу, онъ, искусный и многоопытный въ дѣланіи зла, всячески старается опять отдалить его отъ Бога. По этой-то причинѣ діаволъ сдѣлался ​многоискусенъ​ въ ​воеваніи​ съ людьми и воюетъ съ ними 5-​ью​ кознями: ​еллинствомъ​, іудействомъ, ересями, противоправославнымъ образомъ жизни и (неразумными) подвигами добрыхъ ​дѣланіи​.

​Еллинствомъ​ прельщаетъ людей, любящихъ такъ называемую внѣшнюю мудрость;

Іудействомъ прельщаетъ евреевъ, убѣждая ихъ думать, будто ​они​ добрѣ угождаютъ Богу и вѣруютъ, такъ какъ "чтутъ" единаго Бога, ​чѣмъ​ прельщаетъ онъ также и агарянъ;

Ересями прельщаетъ ​суемудрыхъ​ ​богочтецовъ​ (​самовѣровъ​), удаляя ихъ отъ православія;

Православныхъ удаляетъ отъ Бога худыми дѣлами и жизнію, противною православію, именно: сребролюбіемъ, сластолюбіемъ, славолюбіемъ; опять и подвигами "добрыхъ дѣлъ" и ​самоохотными​ лишеніями ​самоумерщвленія​ ввергаетъ онъ подвижниковъ въ гордость, которая ​есть​ корень всякаго зла, равно какъ въ пристрастіе къ славѣ и чести людской. Этою прелестію гордыни, которая ​есть​ всѣхъ добродѣтелей истребительница, превращаетъ онъ - и въ пропасть низвергаетъ души бѣдныхъ подвижниковъ, живущихъ въ строгости и правдѣ, и нѣкоторыхъ изъ нихъ уговариваетъ показывать ревность Божію не по разуму и строгость жизни неразсудительную. Чрезъ это онъ дѣлаетъ ихъ тиранами самихъ себя, и ​они​ мучатъ себя всякими внѣшними лишеніями и злостраданіями, да ​славимы​ будутъ отъ человѣкъ – что достойно крайнихъ ​слезъ​, потому что ​они​ лишаются за то и настоящихъ, и будущихъ благъ.

– Вотъ какъ велика и несравненна наша бѣдственность! Почему надлежитъ намъ всячески изыскивать, какимъ бы способомъ могли мы избѣжать козней діавола. Но никакимъ способомъ не можемъ мы избавиться отъ него, кромѣ какъ если прибѣгнемъ къ Богочеловѣку Іисусу Христу, со ​всѣмъ​ смиреніемъ души и крайнимъ сокрушеніемъ сердца. Тогда Христосъ Самъ будетъ воевать за насъ чрезъ насъ, и мы успокоимся, ибо противостояніе и преодолеваніе этого врага нашего никакимъ другимъ способомъ не бываетъ, какъ только единымъ Христомъ Господомъ.

2. Итакъ, если кто дѣлается нищимъ для Христа, постится, держитъ бдѣнія, ​молитвенныя​ Правила, умерщвляетъ плоть свою воздержаніемъ, творитъ милостыни и бываетъ сострадателенъ и человѣколюбивъ, ​всё​ это хорошо; однако жъ да внимаетъ онъ себѣ добрѣ, чтобъ не потерять напрасно трудовъ своихъ и должнаго за нихъ воздаянія. Ибо хотя такіе дѣла суть ​добрыя​ дѣла, но ​есть​ болѣе высокое дѣланіе, которое именно ​содеваетъ​ спасеніе человѣка посредствомъ ихъ, и безъ чего подвизающіеся спастись посредствомъ такихъ добрыхъ дѣлъ не могутъ спастись. Это высшее добро ​есть​ причина, въ силу коей спасаются тѣ, ​которые​ подвизаются въ нихъ, то ​есть​ въ постѣ, бдѣніи и прочемъ. ​Эти​ послѣдніе всего лишь средства для двухъ великихъ ​вещей​ – умилостивленія (т. е. оправданія) и благодаренія, и надобно, чтобъ ​они​ были совершаемы съ разумомъ, по чину и благообразно.

Такъ, если какой грѣшникъ, ​внявъ​ тому, что говоритъ Іоаннъ Богословъ: всякъ ​согрѣшаяй​ не видѣ Бога, ни ​позна​ Его (1Ін.3:6), придетъ наконецъ въ чувство и, познавъ, какому бѣдствію подпалъ онъ изъ-за грѣховъ своихъ, пріиметъ СВѢТЪ покаянія и начнетъ нести подвиги ​покаянные​, посредствомъ показанныхъ дѣлъ – поста, молитвы и прочаго, чтобы Богъ, видя сокрушеніе сердца его, смиреніе и ревность, возблагоутробствовалъ къ ​нему​ и примирился съ нимъ, то Богъ, видя смиреніе его и трудъ, оставляетъ ​всё​ грѣхи его, примиряется съ нимъ и являетъ въ ​немъ​ знаменія сего помилованія и примиренія. ​Таковыя​ знаменія суть – упокоеніе отъ страстей, ​которыя​ его одолѣвали, ненависть ко грѣху, страхъ Божій, ​держимый​ во всякомъ мѣстѣ, такъ какъ Богъ вездеприсущъ, сокрушеніе и умиленіе сердечное, благоговѣніе, вниманіе ума къ божественнымъ пѣснямъ, къ чтенію и слушанію Божественныхъ Писаній. Ибо невозможно, чтобъ въ ​комъ​-либо оказались сіи доброты ​духовныя​ прежде умилостивленія Бога и примиренія съ Нимъ. Когда же Божественная благодать примиряется съ душою, тогда осѣняетъ ​её​, объемлетъ ​её​ ​нѣкіимъ​ образомъ невидимо и дѣлаетъ то, что умъ человѣка того ​установляется​ и собирается въ себя, бывши дотолѣ непостояннымъ и разсѣяннымъ. Вотъ первое великое и дивное дѣло, о коемъ сказали мы, то ​есть​ умилостивленіе Бога, за которое сподобившійся его и да воздаетъ благодареніе Богу, ​помиловавшему​ его и примирившемуся съ нимъ. Таковой ​запечатляется​.

Послѣ же того, какъ сподобится человѣкъ такой милости отъ Бога, ​уврачуется​ и утвердится, пусть, если держитъ постъ, творитъ милостыню и прочее, дѣлаетъ теперь сіи дѣла для того, чтобъ возблагодарить Бога за то, чего сподобился, то ​есть​ за примиреніе Бога съ нимъ. И пусть дѣлаетъ ​всё​ сіе съ разсужденіемъ, по чину и какъ подобаетъ, чтобъ улучить совершенную свободу и сподобиться познать наилучшимъ образомъ ​сокровенныя​ блага Божіи, коихъ доброта и красота сокрыта отъ очей не только тѣхъ, кои грѣшатъ, но и тѣхъ, кои каются. Се и второе, великое и дивное, то ​есть​ благодареніе Бога.

Итакъ, тѣ, ​которые​ творятъ ​всяческія​ добродѣтели, просто лишь какъ ​добрыя​ дѣла сами по себѣ, безъ этихъ этихъ двухъ ​цѣлей​, то ​есть​ умилостивленія и благодаренія, – грѣшатъ и такъ и умираютъ грѣшниками, при ​всёмъ​ томъ, что стали нищими, ​постниками​, милостынедавцами и прочее. Это-то и достойно наипаче ​слезъ​, что ​они​ НЕ ПРИМИРИЛИСЬ съ благопременительнымъ Богомъ, такъ какъ въ томъ, что служитъ къ сему примиренію и ​сдруженію​ съ Богомъ, дѣйствовали не съ разумомъ, безцѣльно, не по чину и не какъ слѣдуетъ. Ибо если кто, послѣ примиренія съ Богомъ, продолжитъ дѣлать тѣ дѣла для того, чтобъ примириться съ Нимъ, то Богъ отвращается отъ него и тяготится имъ, какъ отвращается и отъ того, кто творитъ ихъ для благодаренія Бога, прежде чѣмъ примирится съ Нимъ. Человѣкъ, какъ разумное существо, ​всѣ​ дѣла въ отношеніи къ Богу долженъ дѣлать разумно, какъ дѣйствуетъ онъ обычно въ отношеніи къ людямъ. Кто хочетъ умилостивить ​земнаго​ царя, да проситъ его о прощеніи, въ ​чёмъ​ провинился предъ нимъ. Тотъ изъявляетъ прежде всего не дѣйствія благодаренія, а то, ​чѣмъ​ достигается умилостивленіе и прощеніе, а послѣ этого, возвративъ себѣ царское благоволеніе, изъявляетъ и дѣйствія благодаренія, то ​есть​ напередъ старается примириться съ нимъ и, примирившись уже, благодаритъ. Если не станетъ кто дѣйствовать такимъ же образомъ и въ отношеніи къ Богу, то и Сынъ и Слово Бога и Отца Господь нашъ Іисусъ Христосъ не захочетъ спасти такъ неразумно дѣйствующаго человѣка, разумомъ одареннаго. Какъ праведный, Онъ хочетъ и требуетъ праведно, чтобъ тварь разумная, человѣкъ, и въ отношеніи къ Богу дѣлалъ по крайней мѣрѣ то же, что дѣлаетъ онъ въ отношеніи къ людямъ, и боялся Бога, какъ боится и людей. Ибо хотя мы часто нарушаемъ свое разумное достоинство и дѣйствуемъ безъ разума, но Господь не терпитъ, чтобъ оно было нарушаемо, и требуетъ, чтобъ всякая тварь пребывала въ томъ чинѣ, какой Онъ Самъ опредѣлилъ ей съ ​самаго​ начала.