Осмысленіе кары Божьей...
(Пс. 20, 7–12)
«Свобода, равенство и братство» – лозунги «великой» французской Революціи, по существу своему такіе идеальные, красивые. Но при проведеніи ихъ въ жизнь они, въ лучшемъ случаѣ, обращаются въ ничто, надъ ними же высится неотъемлемая принадлежность Революціи – кровавая гильотина, ножомъ которой дѣйствительно свободно, равно и по-братски рубились головы всѣмъ, не желавшимъ, а часто просто не умѣвшимъ вовремя поклониться кровожадному революціонному Молоху. Ложь, лицемѣріе и потоки крови, крови безъ конца – вотъ истинные символы революціи. Съ особенной яркостью выражаются они въ потрясающей нынѣ вѣсь міръ «великой» русской Революціи. Красной нитью проходятъ эти символы черезъ дѣятельность всѣхъ дѣятелей Революціи. Всѣ эти Гучковы, Милюковы, Родзянки, князья Львовы, Винаверы, Маклаковы, "крестные отцы" Революціи, крупные по своей разрушительной работѣ и столь блѣдные и безвольные въ дѣлѣ созиданія, ихъ воспитанникъ, въ сущности, психически больной Керенскій и, наконецъ, ихъ естественные преемники по каиновому дѣлу – Ленинъ и Троцкій, эти умные, наиболѣе яркіе, но демоническіе слуги Князя тьмы, затопившіе Россію потокомъ крови и закончившіе начатую ихъ предшественниками работу по её разрушенію, – всѣ они такъ или иначе послужили этимъ революціоннымъ символамъ.
Мрачна картина нашей Революціи, что въ душѣ признаютъ и разочаровавшіеся искренніе и честные ея приверженцы, но не менѣе темна и безобразна предшествовавшая ей эпоха, когда шла подготовка къ ней и производился планомѣрный натискъ на самое дорогое достояніе Россіи – Царскую Семью.
Россія вела въ то время величайшую за свое бытіе войну, вынося на своихъ плечахъ всѣ ея тяготы, такъ какъ ея конституціонно-парламентарные союзники только подготовлялись еще къ борьбѣ, задѣлывая свои прорѣхи въ дѣлѣ оборудованія и формированія армій. Верховный Повелитель Россіи, столь миролюбивый по Своей натурѣ, съ болью въ сердцѣ согласившійся на войну, всей Своей благородной душою, всѣми Своими помыслами отдался дѣлу служенія Родинѣ. Вся Его Семья, во главѣ съ Государыней Императрицей Александрой Ѳеодоровной, всецѣло была занята заботами о раненыхъ, бѣженцахъ, семьяхъ запасныхъ солдатъ, призванныхъ на войну, снабженіемъ войскъ бѣльемъ. И въ это время у Нихъ же за спиной свила себѣ гнѣздо подлѣйшая измѣна. Умѣло направленная Интернаціональными темными силами, съ успѣхомъ продѣлавшими то же съ Людовикомъ XVI и его женой и нынѣ использовавшими безмѣрное честолюбіе различныхъ политическихъ и общественныхъ дѣятелей, – со змѣинымъ шипѣніемъ поползла гнусная клевета. Ловко играя именами дѣйствительно нежелательныхъ лицъ, подъ покровомъ святости проникшихъ въ глубоко религіозную Царскую Семью, всѣ эти политиканы начали обвинять въ измѣнѣ Императрицу Александру Ѳеодоровну, окрещенную ими «нѣмкой», подобно тому, какъ ихъ же учителя столѣтіе тому назадъ называли «австріячкой» несчастную Марію Антуанетту. Затѣмъ дошли даже до того, что обвинили Самого Государя Императора въ томъ, что Онъ, пренебрегая интересами государства, желаетъ заключить невыгодный для Россіи сепаратный миръ.
Несмотря на всю явную нелѣпость возводимыхъ обвиненій, клевета успѣшно работала, проникая всюду, начиная и, что особенно позорно, иногда исходя изъ Великокняжескихъ дворцовъ, проползая въ дворянскія хоромы и доходя даже, черезъ офицеровъ, въ солдатскіе окопы. И вмѣсто того чтобы встрѣтить сразу рѣзкій горячій отпоръ со стороны тѣхъ, кто въ силу традицій, долга, а главное, яснаго смысла данной присяги долженъ былъ оказать его, эта клевета расползалась всё болѣе и болѣе и часто съ какимъ-то психопатическимъ наслажденіемъ распространялась именно этими лицами. Симы и Іафеты, въ тайникахъ души болѣвшіе о кое-чёмъ происходящемъ у Трона, пробовали возражать противъ гнусной клеветы, но ихъ заглушали многочисленные голоса послѣдователей ихъ третьяго брата, чувствовавшаго себя тогда господиномъ положенія.
Казалось, массовое ПОМѢШАТЕЛЬСТВО охватило всѣхъ. Государственная полиція, недостаточно внимательно относившаяся къ подготовлявшимся разными «общественными» дѣятелями заговору, изощрялась въ составленіи докладовъ о шумныхъ похожденіяхъ Распутина.
Святѣйшій Сѵнодъ, направляемый оберъ-прокуроромъ Самаринымъ, попалъ въ то же теченіе и шумно раздувалъ дѣло объ открытіи мощей святителя Іоанна Тобольскаго. Дворянскіе съѣзды изощрялись другъ передъ другомъ въ вынесеніи наиболѣе ѣдкихъ резолюцій о «темныхъ силахъ». Прогрессивный блокъ Государственныхъ Совѣта и Думы, покровительствовавшій, если даже просто не руководившій этой антидинастической работой, пестрѣлъ придворными мундирами, и «монархисты» Пуришкевичъ и Шульгинъ взапуски старались проявить и себя въ этомъ вопросѣ. Офицерству, и даже гвардейскому, пріѣзжавшему съ истрепанными нервами на отдыхъ въ столицы, прививался тотъ же ядъ, проникавшій и на передовыя позиціи, гдѣ нешифрованными телефонограммами, къ тому же съ комментаріями, сообщалось извѣстіе объ убійствѣ Распутина. Нервно взвинченныя дамы, жены сановниковъ, писали Императрицѣ дерзновенныя письма, дѣлавшіеся сразу извѣстными во всѣхъ свѣтскихъ гостиныхъ, и когда затѣмъ слѣдовала мягкая кара, то почти вѣсь сановный Петроградъ спѣшилъ... заѣхать съ соболѣзнующимъ визитомъ къ «опальнымъ» лицамъ...
Появись въ то время благородный герой «Войны и мира» Николай Ростовъ, съ его столь ярко выраженной гр. Львомъ Толстымъ чистой и единственно возможной идеей вѣрноподданности, исповѣдовавшейся нашими предками, – онъ былъ бы жестоко высмѣянъ въ своемъ же кругу, провозгласившемъ своимъ кумиромъ дворянина новаго типа – Михаила Родзянко, эту наиболѣе позорную личность изъ эпохи русскаго лихолѣтія.
Послѣдствіемъ этого нравственнаго маразма, охватившаго культурнѣйшіе слои Россіи,– должно было случиться то, что переживается теперь ими въ теченіе трехъ лѣтъ. Россія, и въ то время – 1915–1917 гг. – главнымъ образомъ не мужицкая, тяжко согрѣшила передъ Потомкомъ тѣхъ, кто изъ княжествъ Кіевскаго и Новгородскаго, изъ Царства Московскаго создалъ великую Имперію, омываемую двумя океанами, населенную десятками народностей, необъятную въ своемъ пространствѣ, передъ тою Династіей, которая разъ уже вывела нашу Отчизну изъ безнадежнаго положенія въ 1613 г., передъ Тѣмъ, Кто такъ мистически глубоко понималъ, что на Немъ больше, чѣмъ правъ, лежитъ обязанностей и что, неся нравственную высшую отвѣтственность за судьбы врученнаго Ему свыше Государства, Онъ не можетъ отдавать его на потокъ и разграбленіе отдѣльнымъ политическимъ партіямъ. Онъ сознавалъ всю тяжесть носимаго Имъ, по Божьему позволенію, Царскаго вѣнца, но не считалъ Себя вправѣ пересаживать его фактически на головы разныхъ псевдоотвѣтственныхъ министровъ, являвшихся бы... игрушками въ рукахъ тѣхъ же партій.
Вслѣдствіе бунта невоюющихъ солдатъ Петроградскаго гарнизона, бунта, не подавленнаго по винѣ проникшихъ всюду заговорщиковъ, возстанія черни, возглавленнаго столь популярной въ то время Государственной думой, – Государь Императоръ БЫЛЪ ОТНЯТЪ отъ Россіи. Еще ранѣе въ душѣ нарушивъ долгъ присяги, хотя бы непротивленіемъ распространявшейся клеветѣ, большинство сочло себя и формально освобожденнымъ отъ нее, удовольствовавшись появившейся въ газетахъ телеграммой Государя объ Отреченіи отъ Престола, не подтвержденной требуемымъ дѣйствовавшими въ то время Основными Законами соотвѣтствующимъ Манифестомъ. Одурманенные долгой разрушительной работою, люди, и среди нихъ много вполнѣ честныхъ и порядочныхъ, не понимали, вѣроятно, что отъ этого обязательства, даннаго передъ Святыми Евангеліемъ и Крестомъ, никто освободить не можетъ. Массовое клятвопреступленіе было совершено, – съ этого момента въ немъ принялъ участіе и простой народъ, – за этимъ неминуемо должно было слѣдовать и возмездіе...
И оно пришло немедленно. Съ первыхъ же дней Революціи, когда сразу выявилась полная неспособность къ управленію великой страной всѣхъ популярныхъ любимцевъ общественнаго мнѣнія, корившаго раньше Государя за не призывъ къ власти этихъ «лучшихъ» людей, тогда, когда въ храмахъ Божіихъ впервые начинали святотатственно возносить молитвы за «благовѣрное» Временное правительство, ясно было, что Россія докатится и до большевизма, и до проигрыша войны.
Теперь Россія – голодная, мерзнущая, вымирающая отъ болѣзней, захлебывающаяся въ потокахъ крови, – являетъ собою ужасную картину. Переживъ революціонныя временныя правительства различныхъ формированій, она изнываетъ теперь подъ гнетомъ одной изъ его разновидностей, именуемой Совѣтскимъ правительствомъ. А всѣ тѣ, кто такъ храбро боролся съ Царскою Властью, жалобно ноютъ по различнымъ столицамъ Европы и ничего не могутъ сдѣлать съ тою властью, которая сумѣла вовремя снять плоды съ посаженнаго ими дерева.
И это тяжелое испытаніе, ниспосланное за грѣхи нашей Родинѣ, будетъ продолжаться, какъ и триста лѣтъ тому назадъ, до тѣхъ поръ, пока огромное большинство русскаго народа не покается въ своихъ прегрѣшеніяхъ и, въ особенности, не познаетъ того, насколько оно безмѣрно виновато передъ своимъ Государемъ, Помазанникомъ Божіимъ, свѣтлый духовный образъ Котораго еще ярче вырисовался въ эти мрачные годы лихолѣтія.
«О Господи, Боже милосердный, Боже премудрый, Боже Всемогущій! Паки и паки припадаемъ Тебѣ и слезно въ покаяніи и умиленіи сердца вопіемъ: согрѣшихомъ, беззаконновахомъ, неправдовахомъ предъ Тобою, и воистину праведно по дѣломъ нашимъ наказуемы есмы» – этѣ проникновенныя слова молитвы противъ крамолы долженъ постоянно повторять каждый честный русскій, желающій спасенія имъ же, вольно или невольно, ввергнутой въ бездну несчастной Родинѣ.
30 іюля ст. ст. 1920 г.
(Рудневъ В. Правда о Царской Семьѣ и «темныхъ силахъ». Берлинъ, 1920. С. 28–32.)
Прим.: Монархисты, какъ были передъ окаянной Революціей впереди всѣхъ въ пониманіи происходящаго и готовящагося (къ несчастью не такъ активны, какъ требовалось), такъ и первыми принесли покаяніе послѣ разрушенія всего и вся.... Остальные слои народные — деклассированныя сословія переминаются до сихъ поръ съ ноги на ногу въ недоумѣніи, а духовенство такъ вообще въ полномъ составѣ перебѣжало въ станъ къ сатанѣ.
Оставить комментарий