Святитель Іоаннъ Златоустъ о пользѣ слезъ и вредѣ зрѣлищъ
"Увы, мы холоднѣе праха и мертвѣе мертвецовъ, тогда какъ видимъ, что Павелъ возносится выше неба и неба Небесъ, сильнѣе всякаго пламени всё преодолѣваетъ и возвышается надъ всѣмъ дольнимъ и горнимъ... Таковъ духовный огонь; онъ не оставляетъ въ насъ никакого пристрастія къ земному, но воспламеняетъ насъ иною любовью. Потому-то возлюбившій духовное, если нужно будетъ и всё оставить, презрѣть удовольствія и славу, отдать самую душу, всё это сдѣлаетъ безъ всякаго затрудненія. Теплота духовнаго огня, проникая душу, изгоняетъ изъ нея всякую безпечность, и объятаго ею дѣлаетъ легче пера, и заставляетъ презирать всё видимое. Такой человѣкъ пребываетъ уже въ непрестанномъ сокрушеніи (сердца), проливая неизсякаемые источники слезъ, и получая отъ того великое удовольствіе, потому что ничто столько не сближаетъ и не соединяетъ съ Богомъ, какъ такія слезы. Такой человѣкъ, хотя живетъ и въ городѣ, проводитъ жизнь какъ въ пустынѣ, въ горахъ и въ пещерахъ, не занимаясь окружающими его, и никогда не насыщаясь своими слезами, плачетъ ли о себѣ или о чужихъ грѣхахъ. Потому-то и Богъ прежде другихъ ублажилъ плачущихъ, сказавъ: «Блаженны плачущіе» (Мѳ.5:4). А какъ же Павелъ говоритъ: «Радуйтесь всегда въ Господѣ» (Флп. 4:4)? Онъ говоритъ объ удовольствіи, проистекающемъ отъ этихъ слезъ. Какъ мірская радость бываетъ смѣшана съ печалью, такъ слезы по Богѣ произращаютъ всегдашнюю и неувядающую радость. Такъ блудница, объятая этимъ огнемъ, стала достойнѣе дѣвъ. Согрѣтая покаяніемъ, она воспылала такою любовью ко Христу, что распустила волосы, и святыя ноги Его обливала слезами, отирая ихъ своими волосами, и не жалѣла мѵра. Но всё это было только наружное; а что происходило у нее въ сердцѣ, и что видѣлъ одинъ Богъ, то было гораздо пламеннѣе. Оттого и каждый изъ насъ, слыша объ этомъ, радуется съ нею, восхищается ея добрымъ дѣломъ, и прощаетъ ей всѣ проступки.
Если же мы, будучи злы, произносимъ о ней такой судъ, то подумай, сколько она оправдана человѣколюбивымъ Богомъ, и какіе собрала плоды покаянія, еще до полученія даровъ Божіихъ? Какъ послѣ проливного дождя воздухъ дѣлается чистымъ, такъ и по пролитіи слезъ настаетъ тишина и ясность, а мракъ грѣховный исчезаетъ. Какъ сперва очистились мы водою и духомъ, такъ послѣ очищаемся слезами и покаяніемъ, если только дѣлаемъ это не по лицемѣрію и тщеславію. Плачущая притворно заслуживаетъ даже болѣе осужденія, нежели та, которая прикрашивается румянами и притираньями. Я требую слезъ, проливаемыхъ не напоказъ, а изъ сокрушенія, проливаемыхъ тайно, въ уединенной комнатѣ, безъ свидѣтелей, въ тишинѣ и въ безмолвіи, слезъ изъ глубины сердца, отъ внутренней скорби и печали, проливаемыхъ единственно для Бога, каковы были слезы Анны: "Уста ея, – сказано,– только двигались, и не было слышно голоса ея» (1Цар. 1:13). Но однѣ только слезы вопіяли громогласнѣе трубы; за такіе слезы и отверзъ Богъ утробу ея, и жесткій камень сдѣлалъ мягкою нивою.
Если и ты плачешь такъ же, то подражаешь своему Господу. И Онъ вѣдь плакалъ о Лазарѣ (Іоан. 11:35), объ Іерусалимѣ (Лк. 19:41), и возмутился духомъ объ Іудѣ (Іоан. 13:21). Да и часто бывало, что Его видѣли плачущимъ, а чтобы Онъ смѣялся, или хотя мало улыбался, этого никогда никто не видѣлъ, – почему и ни одинъ изъ евангелистовъ не упомянулъ о томъ. Также и Павелъ, что онъ плакалъ, и плакалъ три года день и ночь, самъ о томъ свидѣтельствуетъ (Дѣян. 20:31), и другіе о немъ говорятъ то; а чтобы когда-либо смѣялся, объ этомъ нигдѣ не говоритъ ни самъ онъ, ни другой апостолъ, ни одинъ изъ святыхъ, ни о немъ, ни о комъ другомъ ему подобномъ. Объ одной только Саррѣ говоритъ Писаніе (Быт. 18:12), за что она и получила упрекъ, также о сынѣ Ноевомъ, который за то изъ свободнаго сдѣлался рабомъ... Впрочемъ, я говорю это, не запрещая смѣяться, но удерживая отъ неумѣреннаго смѣха. Скажи мнѣ, чему безъ мѣры радуешься и смѣешься, когда подлежишь такой отвѣтственности, долженъ нѣкогда предстать на Страшный Судъ и дать строгій отчетъ во всёмъ, что сдѣлано тобою въ жизни? Мы должны дать отчетъ во всѣхъ произвольныхъ и непроизвольныхъ грѣхахъ своихъ: "А кто, – говоритъ Господь,– отречется отъ Меня предъ людьми, отрекусь отъ того и Я предъ Отцемъ Моимъ Небеснымъ» (Мѳ. 10:33). Хотя бы это отреченіе было невольное, однако же, и оно не избѣжитъ наказанія, и за него отдадимъ отчетъ, и за то, что знаемъ, и чего не знаемъ: "Ибо хотя я ничего не знаю за собою, – говоритъ Павелъ (1Кор. 4:4), – но тѣмъ не оправдываюсь», – и за то, что сдѣлано по невѣденію и за то, что – сознательно. «Ибо свидѣтельствую имъ, – говоритъ апостолъ (Рим. 10:2), – что имѣютъ ревность по Богѣ, но не по разсужденію». Однако же, это не оправдываетъ ихъ. И въ посланіи къ Коринфянамъ: «Но боюсь, чтобы, какъ змій хитростью своею прельстилъ Еву, такъ и ваши умы не повредились, уклонившись отъ простоты во Христѣ» (2Кор. 11:3). Тебѣ нужно будетъ дать такой строгій отчетъ, а ты сидишь и смѣешься, шутишь и думаешь о забавахъ? Но скажешь: какая польза, если вмѣсто этого буду плакать? Громадная польза, – такая, что нельзя и выразить словомъ. На судѣ человѣческомъ, сколько ни плачь, не избѣжишь наказанія, когда опредѣленіе сдѣлано; а здѣсь, если только вздохнешь – и приговоръ уничтоженъ, и прощеніе получено. Вотъ почему Христосъ такъ часто и говоритъ намъ о слезахъ и называетъ плачущихъ блаженными, а смѣющихся бѣдными. Здѣсь не мѣсто смѣху, и собрались мы сюда не смѣяться, но стенать, и за этѣ стенанія наслѣдовать царствіе. Стоя предъ земнымъ царемъ, ты и слегка улыбнуться не смѣешь; а гдѣ обитаетъ Владыка Ангеловъ, стоишь безъ трепета и безъ благоговѣнія, даже смѣешься, когда Онъ много разъ прогнѣванъ тобою? И не подумаешь, что этимъ раздражаешь Его больше, нежели грѣхами? Подлинно, Богъ обыкновенно отвращается не столько отъ грѣшащихъ, сколько отъ тѣхъ, которые, учинивъ грѣхъ, не сокрушаются о немъ. При всёмъ томъ нѣкоторые столь безчувственны, что, несмотря на сказанное, укоренились: лучше мнѣ никогда не плакать, но дай Богъ всегда смѣяться и играть. Что можетъ быть безразсуднѣе такой мысли? Не Богъ, а дьяволъ учитъ играть. Выслушай, что случилось съ нерадивцами играющими: «И сѣлъ народъ, – говоритъ Писаніе, – ѣсть и пить, а послѣ всталъ играть» (Исх.32:6). Такъ вели себя содомляне, такъ вели себя жившіе предъ потопомъ. О первыхъ говоритъ Писаніе, что они въ гордости, и въ изобиліи, и «пресыщеніи и праздности»5 (Іез. 16:49). А жившіе при Ноѣ, столько времени видя созидаемый ковчегъ, беззаботно веселились, нимало не думая о будущемъ; за это самое всѣхъ ихъ и погубилъ наступившій потопъ, и всю вселенную подвергъ тогда кораблекрушенію.
Итакъ, не проси у Бога того, что получается отъ дьявола. Богу свойственно давать сердце сокрушенное и смиренное, трезвенное, цѣломудренное и воздержное, кающееся и умиленное. Вотъ дары Божіи, потому что въ нихъ мы имѣемъ наибольшую нужду. Въ самомъ дѣлѣ, намъ предстоитъ трудный подвигъ, борьба съ невидимыми силами, брань съ духами злобы, война съ началами, со властями; и хорошо, если бы мы, при всёмъ тщаніи, трезвенности и бдительности, могли устоять противъ этого свирѣпаго невидимаго и коварнаго полчища. Если же будемъ смѣяться, играть и всегда предаваться лѣности, то еще прежде сраженія падемъ отъ собственной безпечности. Не наше дѣло постоянно смѣяться, забавляться и жить весело; это дѣло лицедѣевъ, зазорныхъ женщинъ, и людей на то предназначенныхъ, тунеядцевъ, льстецовъ; не званнымъ на небо, не написаннымъ въ горнемъ градѣ, не пріявшимъ духовное оружіе свойственно это, но тѣмъ, которые обрекли себя дьяволу. Это онъ, онъ самый изобрѣлъ такое искусство, чтобы привлекать къ себѣ воиновъ Христовыхъ, и ослаблять силы ихъ духа. На то и построилъ онъ въ городахъ театры и, обучивъ смехотворовъ, этою язвою поражаетъ цѣлый городъ. Чего Павелъ велѣлъ бѣгать (Еф. 5:4), – я разумѣю пустословіе и шутки, – то дьяволъ убѣждаетъ любить; и что въ этомъ есть самаго худшаго, то бываетъ поводомъ къ смѣху. Когда представляющіе смѣшное въ театрѣ скажутъ что-либо богохульное и срамное, тогда многіе, будучи еще безумнѣе ихъ, смѣются, забавляются этимъ; за что надлежало бы побить камнями, тому рукоплещутъ, и за такое удовольствіе сами себѣ готовятъ огненную печь. Вѣдь тѣ, которые хвалятъ говорящихъ такіе рѣчи, тѣмъ самымъ поощряютъ ихъ къ нимъ; а потому и наказанію, которое назначено для смѣхотворцевъ, справедливѣе падать на смѣющихся, потому что если бы не было ни одного зрителя, то не было бы и дѣйствующаго. А когда видятъ, что вы оставляете свою семью и свою работу, и то, что могли бы выработать, словомъ всё на свѣтѣ, только бы провести время въ театрѣ, тогда они становятся усерднѣе, съ большимъ стараніемъ отправляютъ свое дѣло. Впрочемъ, не въ извиненіе ихъ говорю это, но чтобы васъ вразумить, что отъ васъ собственно берется начало и корень этого беззаконія, отъ васъ, которые тратите на это цѣлый день, подвергаете посмѣянію честное супружество, посрамляете великое таинство. Поистинѣ не столько грѣшитъ тотъ, который представляется въ театрѣ сценами, сколько въ сравненіи съ нимъ ты, который заставляешь это дѣлать; и не только заставляешь, но и заботишься о томъ, радуешься и смѣешься, хвалишь представленіе, всячески пособляешь демонской работѣ. Скажи мнѣ, какими глазами послѣ будешь смотрѣть дома на жену, видѣвши её опозоренною въ театрѣ? Какъ, не покраснѣвши, представишь себѣ супругу, когда ты видѣлъ весь полъ ея въ блудномъ театрѣ обезчещеннымъ?".
Прим.: Главное безуміе нашего апостасійнаго времени — никто не знаетъ что дѣлать въ его безнадежномъ положеніи, при томъ, даже зная смутно и где-то даже понимая, что ЕСТЬ БОГЪ, КОТОРОМУ ПОДЪ СИЛУ ИСПРАВИТЬ ВСЕ!
Святитель, какъ всегда ошарашиваетъ своей бесѣдой, какъ кипяткомъ.
Оставить комментарий