ПЛАЧ СВЯТОЙ РУСИ. КНЯГИНЯ УРУСОВА
СТАРЕЦ ИОАНН РОСТОВСКИЙ
Все же
не одни только ужасы видела я за 25 лет. Много я написала и о чудесных
милостях Божиих. НѢкоторых людей праведной жизни Господь хранил от
насильственной смерти из рук большевиков. Величайшим счастьем и
утешением бывали встречи и столкновения с ними.
Бывая в
Ростове для продажи цветов, я услышала о дивном 106-летнем православном
Старце, отце Иоанне Домовском, проживавшем в Ростове в отдельном
маленьком домике. С утра до ночи приходили к нему посетители за советами
и утешением... С ним было явное чудо охраны его Божьей милостью от ГПУ.
Не раз приходили, забираясь его арестовать, но ГПУ с его силой и
физической, и сатанинской не могло этого.
Верующие всегда дежурили и
день, и ночь, мгновенно собиралась толпа у его домика. Конечно, без
помощи Божьей нельзя было противостоять сатанинской силе. Старец умер у
себя в келии в 1927 г. своей смертию от старости...
Я была у него два
раза, и чудное благоговение исходило от этого древнего по годам, но
всегда молодого духом благословенного Старца. Большею частью он лежал на
своей койке и принимал посетителей не вставая, одетый в подрясник.
Иногда вставал и подходил с пришедшим к углу, где висела масса икон и
много лампад над покрытым донизу столом, где он совершал Богослужение.
Он был высокого росту, совсем не согбенный, и с него, казалось, можно
писать картину, изображающую Апостола. Первый раз он меня принял,
беседовал, не вставая, а второй— встал и молился в священном углу. Когда
он отпустил меня, благословив, и я уже вышла за дверь, он стал звать
меня по имени обратно. Я вернулась, он еще стоял в углу, на нем была
епитрахиль. Он положил мне руки на голову и несколько минут про себя
молился, затем медленно благословил большим крестом со словами: «От
наглыя смерти». Я поняла, что он снял с меня что-то страшное, грозившее
мне, видимое его прозорливостью. Не раз я бывала в условиях неминуемой,
казалось, гибели, и всегда помню эти его слова и благословение. Когда я
была в первый раз у него, то прислуживающая монахиня впустила меня, пока
он еще не отпустил другую женщину. Она не просто плакала, а рыдала,
умоляя его о чем-то. Я не могла не слышать разговора, т. к. была Тут же
около, и он не сказал мне отойти, вероятно, нужно было, чтоб я еще более
укрепилась в своем чувстве и мнении к коммунистам... «...Батюшка, я
люблю его, у меня от него несколько детей, ну как я уйду от него?... Это
же мой муж!» ...— говорила она. А он отвечал: «Оставь и уйди, верующая в
Бога не может быть женой коммуниста». Так она и ушла в слезах под его
запрещением, а он в последних словах сказал ей: «Прощения за это не
будет никогда».
Оставить комментарий