СВЕТ ВО ТЬМЕ ... ОЧЕРКИ ЛЕДЯНОГО ПОХОДА... Н.Н.Львов.

Ростов продолжал жить шумной жизнью богатого торгового центра. Конторы, банки, склады, магазины - нажива и спекуляция (спекуляцией занимался весь тыл). В клубах, в игорных домах - азартная игра на многие сотни тысяч. Сорились бешеные деньги. В роскошных залах гостиниц и ресторанов кутящие компании, разряженные женщины. Увеселения, как всегда. Кинематографы, театры, концерты, ночные притоны.

А борьба с большевиками? Это дело военных, генералов, кого-то другого, а для них постороннее дело. Взять выгодный подряд на Армию, всучить залежавшийся товар, обменять с барышем - вот чем была поглощена ростовская буржуазия. Нелепо, когда говорили, что Ростов был оплотом буржуазии в ее борьбе с пролетариатом.
На одном примере можно видеть отношение денежной буржуазии к армии. Я говорил о том, как нуждался в средствах генерал Алексеев, как он принужден был писать письма к ростовским благотворителям,

В этих трудных обстоятельствах кружек частных лиц решился обратиться к ростовским Банкам. Я помню, как мы собрались в большом кабинете с кожаными креслами в многоэтажном здании на Садовой улице.
М.М.Федоров призывал к патриотическим пожертвованиям. И директора банков согласились выдать под векселя 350 тысяч. Вот сумма пожертвований на Армию всех коммерческих банков в Ростове.
350 тысяч! А когда пришли большевики, те же управляющие банками выдали им 18 миллионов.
Мало того, по возвращении нашем из похода, когда наступил срок, Банки не постеснялись принять меры для взыскания по просроченным векселям. Среди подписавших векселя был убитый большевиками гр. Орлов-Денисов. Нет, буржуазия не была с Армией.
****
В одной картине запечатлелась героическая борьба на Дону. Широкая улица большого города. Многоэтажные дома с обеих сторон. Зеркальные окна магазинов. Парадные подъезды больших гостиниц. В залах ресторанов гремит музыка. На тротуарах суетливое движение тысячной толпы, много здорового молодого люда. Выкрики уличных газет. Треск трамваев.
Проходит взвод солдат. Они в походной форме, холщевые сумки за спиной, ружья на плечах. По выправке, по золотым погонам вы узнаете офицеров. Это третья рота офицерского полка.

Вот капитан Займе, Ратьков-Рсжнов, вот Валуев, полковник Моллер, поручик Елагин, с ними два мальчика, еще неуверенно ступающих в больших сапогах по МОСТОВОЙ.
Куда они идут? Под РОСТОВОМ бой. Полковник Кутепов с 500 офицерами защищают подступы к Ростову. В тылу 8 тысяч рабочих Балтийского завода подняли восстание и испортили железнодорожный путь. Под Батайском генерал Марков с кадетами и юнкерами отбивается от натиска большевиков. Батайск за рекою. На окраинах слышна канонада. Потребовано подкрепление, и из Проскуровских казарм вышло ... 50 человек. 50!!! Представьте себе эту картину.

По шумной улице большого города, в толкотне праздничной толпы, мимо роскошных кафе, откуда раздаются звуки оркестра, проходит взвод солдат, 50 человек из пятисот-тысячного города.
И вот, когда перед вашими глазами встанут эти 50, вы поймете, что такое Добровольческая Армия.
---------------------------------------------------------------------------------------
"Я знаю, за что я умру, - сказал Чернецов на многолюдном офицерском собрании в Новочеркасске, - а вы не знаете, за что вы погибнете".
----------------------------------------------------------------------------------------
Чернецов доблестно сложил свою голову. Он знал, за что он умрет. Офицеры, уклонившиеся, оставшиеся в Ростове, скрывавшиеся, изловленные и расстрелянные, не знали, за что они погибли.
Все, что есть возвышенного в человечестве, всегда совершается одинокими людьми.

Страшный был день, когда Атаман Каледин кончил свою жизнь самоубийством. 28 января атаман Каледин обратился к Дону с последним своим призывам:
"Наши казачьи полки, расположенные в Донецком округе, подняли мятеж и в союзе с вторгнувшимися в Донецкий округ бандами Красной гвардии и солдатами напали на отряд полковника Чернецова, направленный против красногвардейцев, и частью его уничтожили, после чего большинство полков - участников этого подлого и гнусного дела - рассеялись по хуторам, бросив свою артиллерию и разграбив полковое денежные суммы, лошадей и имущество.

"В Усть-Медведицком округе вернувшиеся с фронта полки в союзе с бандой красногвардейцев из Царицына произвели полный разгром на линии железной дороги Царицын-Серебряково, прекратив всякую возможность снабжения хлебом и продовольствием Хоперского и Усть- Медведицкого округов.

"В слободе Михайловке, при станции Серебряково, произвели избиение офицеров и администрации, причем погибло, по слухам, до 80 одних офицеров. Развал строевых частей достиг последнего предела, и, например, в некоторых полках Донецкого округа удостоверены факты продажи казаками своих офицеров большевикам за денежное вознаграждение."

29-го Каледин собрал правительство и предложил обсудить, что делать. Во время обсуждения вопроса он добавил: "Господа, короче говорите. Время не ждет. От болтовни Россия погибла!"

В тот же день генерал Каледин выстрелом в сердце покончил жизнь.

Три дня по станицам Дона били в набат, был объявлен сполох, подымали казаков на защиту Дона. Собравшийся круг избрал атаманом Генерала Назарова и призвал к оружию всех казаков от 17 до 55 лет. Последняя вспышка перед концом.

В эти дни генерал Алексеев писал своим родным:

"Горсточка наших людей, не поддержанных совершенно казаками, брошенная всеми, лишенная артиллерийских снарядов, истомленная длительными боями, непогодою, морозами, повидимому, исчерпала до конца свои силы и возможность борьбы. Если сегодня, завтра не заговорит казачья совесть, если хозяева Дона не станут на защиту своего достояния, то мы будем раздавлены численностью хотя бы и ничтожного нравственно врага.

"Нам нужно будет уйти с Дона при крайне трудной обстановке. Нам предстоит трудный, по всей вероятности пеший путь и неведомое впереди, предначертанное Господом Богом. Трудно сказать, как все устроится.
"Если мне Богом суждено погибнуть, то со мною погибнут и те, кто несет на себе тот же крест. Всю жизнь прожил честно. Хуже то, что погибнет тогда дело, от которого ожидались известные результаты. За это будут нарекания. Но если бы кто знал ту невыразимо тяжелую обстановку, при которой прожиты последние три месяца.
"Это было сплошное мученье. Голова забита и не могу молиться так, как я умел молиться в былые тяжелые дни моей жизни. Я всегда получал облегчение моему сознанию; моей душе."

****
Перед самым уходом из Ростова Алексеев написал несколько строк в письме:

"Мы уходим в степи. Можем вернуться, если будет милость Божия. Но нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы".

В этих словах заключается весь смысл Кубанского похода, и больше того - всего Белого Движения. Ибо не в успехе, не в одних победах, а вот в этом зажженном светоче и заключалось наше предназначение.

Нельзя без этого света рассеять тьму. Нельзя осилить порождение зла и залечить гнойные раны нашей родной матери России.