Речи высших иерархов-февралистов на приход новой демократической власти в Россию.
* * * *
Из
проповеди к пастве викария Ярославской епархии епископа Рыбинского
Корнилия (Попова), 3 марта 1917 года: «…Мы с вами словно грозой
встревожены печальным известием о страшной междоусобной брани в
Петрограде. Причиной всему Царское Правительство. Оно уже
свергнуто волей народа, как не удовлетворявшее своему назначению и
допустившее страну до голода и безпорядков (продукты прятали
революционеры, и жел.дор. стачками был искусственно перекрыт подвоз в
столицу провианта - прим.). Государственная Дума по требованию народа
избрала новое правительство из представителей народа, чтобы это новое
правительство вывело русский народ и русскую армию на путь победы и
славы».
* * * *
Из поучения архиеп. Харьковского и Ахтырского
Антония (Храповицкого) в Успенском соборе Харькова, 5 марта 1917 года:
«…Меня спрашивают, почему я не отозвался к ожидающей моего слова пастве о
том, кому же теперь повиноваться в гражданской жизни и почему перестали
поминать на молитве Царскую фамилию. Отвечаю, но отвечаю по
собственному почину… Итак, от 28-го февраля по 3[-е] марта я ничего не
говорил потому, что не знал, какова воля Государя, которому мы
присягали. Имя его по-прежнему возносилось в молитвах; 3 марта стало
известно, что он отрекается от престола и назначает Государем своего
брата; тогда 4 марта в собрании духовенства было выработано нами
поминовение Михаила Александровича, как Российского Государя. Однако
через час стал известен Манифест об его отречении (не отречении, а об
отложении - прим.) впредь до избрания его Учредительным собранием, если
таковое избрание состоится. Вместе с тем новый государь повелел
повиноваться Временному правительству… С этого момента означенное
правительство стало законным в глазах всех монархистов, то есть
повинующихся своим Государям русских граждан. И я, как пастырь Церкви,
обязанный всегда увещевать народ свой повиноваться предержащим властям,
призываю вас к исполнению сего долга теперь, то есть к послушанию
Комитету новых министров и его главе… Теперь второй вопрос: почему не
молимся за Царей? Потому, что Царя у нас теперь нет и нет потому, что
оба Царя от управления Россией отказались сами, а насильно их невозможно
именовать тем наименованием, которое они с себя сложили. (Ложь.
Перестали поминать самою Царствующую Династию и Самодержавный строй -
прим.) Если бы Царь наш не отказался от власти и хотя бы томился в
темнице, то я бы увещевал стоять за него и умирать за него, но теперь
ради послушания ему и его брату мы уже не можем возносить имя его, как
Всероссийского Государя» (Ложь. Государя противозаконно арестовали 8
марта, и где призывы? - прим.)
* * * *
Из воззвания к пастырям и
пастве еп. Екатеринославского и Мариупольского Агапита (Вишневского), 5
марта 1917 года: «Темные силы толкали Родину к гибели… И в эту годину
испытаний Промыслу Божию, пути коего неисповедимы, угодно было указать
дорогой Родине путь спасения, вверив судьбы России правительству из
представителей народных в Государственной думе, которым прекрасно
известны современные недуги и нужды нашего Отечества».
* * * *
Из
обращения к духовенству Епархии еп. Костромского и Галичского Евгения
(Бережкова), не позднее 6 марта 1917 года: «Свершился великий переворот в
Отечестве нашем: пала Императорская власть. Таковы судьбы Промысла
Божия! Призываю духовенство епархии подчиниться и признать Временное
правительство, взявшее по воле народа и воинства Всероссийского в свои
руки управление страной».
* * * *
Обращение архиеп. Тверского и
Кашинского Серафима (Чичагова) к членам духовной консистории и
благочинным города Твери «По вопросу о перемене государственного строя»,
7 марта 1917 года:
«Милостию Божиею, народное восстание против
старых, бедственных порядков в государстве, приведших Россию на край
гибели в тяжелые годы Мировой войны, обошлось без многочисленных жертв и
Россия легко перешла к новому государственному строю, благодаря
твердому решению Государственной Думы, образовавшей Временное
Правительство, и Совету рабочих и солдатских депутатов (который возглав.
Большевики - прим.). Русская Революция оказалась чуть ли не самой
короткой и самой безкровной из всех Революций, которые знает история.
Поэтому долг и обязанность каждого православного гражданина Русской
земли, во-первых, всемерно и любовно поддержать новую власть во всех ее
начинаниях по водворению порядка и законности в городах и во всей
стране, …».
* * * *
Из речи архиеп. Симбирского и Сызранского Вениамина (Муратовского) 8 марта 1917 года (спустя 5 дней после Отречения):
«…Совершилось
величайшей важности историческое событие! Волей Божией наша дорогая и
многострадальная Родина вступила на новый путь своей государственной
жизни. Посему-то мы сегодня и собрались в этот величественный храм,
чтобы помолиться и испросить у Господа Бога благословение на начало
новой, свободной во всех отношениях жизни, дать при этом твердое
обещание всецело подчиниться Временному нашему Правительству и в
точности исполнять все его благие предначертания».
* * * *
Обращение
к благочинным Епархии еп. Енисейского и Красноярского Никона
(Бессонова), члена IV Государственной думы, 10 марта 1917 г.: «Я буду
очень краток. Я не желаю стеснять ваше действование. Я призываю Вас
только к работе успокоения страстей, «крайностей», и к работе, работе на
пользу народа. Я полагаю, что в России должна быть Республика, но не
демократическая, а общая, вообще Республика; в управлении участвуют все
классы, а не одни «пролетарии». Английский образ правления, по-моему,
наилучший [конституционная монархия], но он не для нас, не для России, в
которой монархи не завоевали себе доверия. Кто бы ни был монарх —
Михаил Александрович или Николай Николаевич — он окружит себя родными и
близкими, опять пойдет «свое», камарилья».
* * * *
Радостно
приветствовал Революцию и член IV Государственной Думы еп. Енисейский и
Красноярский Никон (Безсонов). Известия о Революции в Петрограде дошли
до Красноярска 2 марта. «Взволнованный и обрадованный», как сообщала
епархиальная пресса, Никон сразу отправил поздравительные телеграммы М.
В. Родзянко, князю Г. Е. Львову, А. И. Гучкову и новому обер-прокурору
Синода В. Н. Львову.
4 марта владыка выпустил воззвание к пастве:
«Враги русского народа, некоторые представители старой власти исполнили
меру своих беззаконий и переполнили чашу терпения Государственной Думы,
народных избранников... Новая, только что народившаяся власть нуждается в
нашем полном доверии, нашей всемерной поддержке... Отцы, братия и
сестры! Вас зовет на помощь растерзанная, истомившаяся Мать... Бросим
всякие корыстные и партийные расчеты... будем спокойно работать для
Родины, для армии, для победы, для процветания и вечного мира во всем
мире!». В тот же день еп. Никон писал обер-прокурору Львову: «Я уже не
утерпел, телеграфировал вам о моем личном отношении к «свершившемуся».
Иначе поступить было нельзя. Сами довели себя до краха. Иродиада
бесновалась (императрица Александра Федоровна. – П.Р.), и наша дорогая
Мать-Родина стояла на краю пропасти...»
Через несколько дней владыка
направил еще одно письмо об. прок. Львову, со своей оценкой реакции
высшего духовенства на Революцию. «"Архиереишки» – простите за слово! –
набрали в рот воды, запрятались по норкам... Грустно, очень тяжело!.. А
работы будет масса, работы новой, хорошей. Я почти утерял было веру в
нашу Русскую Церковь, а теперь оживаю»...
* * * *
Один из
авторитетнейших иерархов, тамбовский архиеп. Кирилл (Смирнов) выпустил в
виде листовки послание с призывом хранить верность присяге Императору
Николаю II и оставаться в «полном послушании действующим его именем
властям». Тамбовский Исполнительный Комитет доносил обер-прокурору, что
по получении 28 февраля телеграммы от председателя Государственной Думы
владыка выступил главным противником публикации последней: «Стуча
кулаком по столу, кричал, что русская Революция – водевиль и завтра
исчезнет как дым».
Но уже 4 марта Кирилл выпустил новое "Послание",
где напоминал свой призыв ждать «решающего слова, того, которому вручена
была Самим Господом власть. И вот сегодня дождались мы этого слова,
дождались гораздо больше, чем ожидали». Не забыл архиепископ упомянуть и
о старом строе, когда «мы жили под постоянным надзором приставленных к
нам опекунов». Спустя некоторое время Кирилл писал уже о «заре новой
жизни», а в своем слове от 7 марта, призывал паству к спокойствию,
восклицая: «Но как быть спокойным... когда всякий нерв трепещет от
восторга, когда от избытка чувств уста сами глаголют».
* * * *
Из
речи архиеп. Нижегородского и Арзамасского Иоакима (Левицкого) на
собрании духовенства Нижнего Новгорода, 23 марта 1917 года:
«…Мне
ставят в вину то, что я сочувствовал Союзу русских людей. Но как же я
мог не сочувствовать этому Союзу, когда на его знамени было написано: за
Православие, Самодержавие и русскую народность. Мне кажется, что и вы
все должны были сочувствовать этому знамени. Как я мог не служить
православию, как я мог не любить русскую народность, как я мог искренно
не поддерживать Самодержавие, когда у нас был самодержавный строй
гражданского управления?
Теперь у нас другое правительство, и я
опять не за страх, а за совесть служу новому правительству. И вам то же
самое предлагаю, «несть бо власть, аще не от Бога» [Рим. 13, 1].
--Но я никогда не работал в Союзе русских людей».
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
ЧТО ЖЕ ГОВОРИТЬ О ФЕВРАЛИСТАХ еретиках имяборцах Иерархах, противниках
Божьего установления, клятвоизменниках, нарушителях ОБЕТА Великого
освященного Московского Собора 1613 г. попавших под свою же Анафему и
виновных в крови Самодержца?
+++
Не думаю, чтоб в среде священников было много спасающихся; напротив - гораздо больше погибающих.
Мы
гоняемся за священством так же точно, как за мирскими должностями.
Из-за того, чтобы быть в славе, чтобы достигнуть почестей у людей, мы
погибаем пред очами Божиими. И что пользы в почести?
Теперь у нас уже
нет борьбы с теми, кто угнетает бедных; мы не берем на себя труда
ратовать за свое стадо, но, подобно тем пастырям, о которых упоминается у
Иезекииля, мы лишь закалаем и едим. Кто из нас выказывает такую же
заботливость о стаде Христовом, какую имел Иаков о стадах Лавана? Кто
может похвалиться чем-нибудь таким, что могло бы равняться перенесению
ночного холода? Не называй мне всенощных бдений наравне с этою великою
заботливостью. Нет, теперь все совсем иначе. Начальники округов и
местные правители не пользуются такою большою честью, какою -
начальствующий в Церкви. Войдет ли он в царский дворец, - кому первое
место? Будет ли в знатных домах, - никому другому нет большего перед ним
почета. Все погибло, все испорчено!
/Святитель Иоанн Златоуст//.
Беседы на Деяния Апостольские, беседа третья.
Оставить комментарий