В СОСЕДСТВЕ СОДОМА. Василий Розанов

(Истоки Израиля)
Евреи - женственная нация, вот на что надо обратить внимание. Если и среди нас встречаются люди с особенно женственным, мягким сложением, - с мягким лицом, мягким голосом, мягкими манерами, - с мягкими идеями, повышенной серьезностью и чувствительностью, сентиментальные, и прочее, то у евреев эта женоподобность - национальна. Обратим внимание на голос: за всю жизнь я не помню чтобы еврей когда-нибудь говорил октавой. Даже густого баса я не помню определенно, чтобы встречал когда-нибудь. Все их голоса - пискливые, крикливые, и, ещё чаще - мягкие и интимные.
Голос - великий показатель натуры, именно - самого фундамента её, органического, физиологического сложения.
Отсюда необозримые последствия, практические и теоретические.
Все их "гевалты" - это бабий базар, с его силой, но и с его слабостью. В сущности, на "одоление" у них не хватает сил, но в них есть способность к непрерывному повторению нападений, к неотступности, привязчивости. "С бабой - не развяжешься", - это относится к евреям, относится к нации их. Это нация гораздо более неприятная, чем существенным образом опасная; с ней всегда много "хлопот", как с нервной и капризной женщиной. Она угрожает "историями", "сплетнями", "сварой", - и где евреи, там вечно какая-нибудь путаница и шум. Совершенно как около навязчивой и беспокойной женщины.
Они избегают и не выносят трудных работ, как и солдатский ранец для них слишком тяжел. Это от того, что они просто физически слабее других племён, именно как "бабье племя". Охотника с ружьём среди евреев нельзя себе представить. Также "еврей верхом" - смешон и неуклюж, неловок и неумел, как и "баба верхом". За дело ли они возьмутся - это будет развешивание товаров, притом легких (аптека, аптекарский магазин), конторское занятие, часовое ремесло. Но они не делают часы, а починяют часы. Вообще они любят копаться в мусоре вещей, а не то, чтобы сотворить, создать новую цельную вещь. Они какие-то всемирные штопальницы...

Увы, "нам всем нравятся женщины" - не лицом вовсе, а их уступчивой, угодливой, любезной и ласковой природой. "Женщина обольстительна", и на этом женоподобии евреев основана главная часть их успехов. Они и, пожалуй, оне всюду вкрадываются, входят, - и всякую минуту готовы вам оказать услугу с чисто женскою добротою и живостью. Сюда присоединяется их интимный тон во всём, - опять женский. Евреи бы оборвались на первом, на третьем шаге, будь их любезность деланной или фальшивой. Нет, - это "в самом деле", потому что они - "в самом деле бабы". Они как-то пристают к мужчинам и мужественным нациям, и это влеченье - "род недуга", и в комическом, и в серьезном смысле. Думать, чтобы Левитан "фальшиво" рисовал все русские пейзажи, целую жизнь - одни русские пейзажи, не нарисовав ни одного еврейского домика и ни одной еврейской семьи, - невозможно. Также и Шейн, собиравший всю жизнь русские народные песни, - конечно, любил их не деланно, а по-настоящему. Отсюда поразительное явление: "вообще евреи не любят русских", "вообще евреи враждебны России", но "этот еврей почему-то любил меня и дружил со мною", и даже - "много сделал мне до6ра". Это - частая фраза, это повседневно. Но обратите внимание, как же это перекидывается в реальное отношение вещей: "да, евреи вообще худая нация, но этот еврей - хорош", иногда - "какое-то удивительное исключение". Но, поверьте, всякий еврей имеет "своё исключение" и где-нибудь среди русских имеет "исключительного друга".

Отсюда мучительный "гевалт", который поднимается в еврействе, когда их гонят, отторгают от себя, - когда в них заподозрен дурной поступок или дурной человек. Опять это не деланно, и тут не одни деньги. Прислушайтесь к тону, тон другой. Тон бабий. "Я - честная жена!", "Я ничего худого не делала!", "Это - сплетня обо мне". "Я - верна своему мужу" (мужественному племени, - сравнительно мужественному, - среди которого евреи живут).
Они боятся не факта, а у них вызывает тоску мнение. Они оскорблены, как "честная женщина", заподозренная в "дурном поведении". Просто они оскорблены этим и кричат на весь мир. В безумных их выкриках есть нотка отчаяния: "уходит возлюбленный". Самое отторжение, которое у финнов вызвало бы грубость, у немцев - высокомерный отпор или методическое сопротивление, у евреев вызывает истерику, как если муж "предлагает жене жить на отдельной квартире".

Тут всё настоящее и никаких подделок. Евреи знают, что банки у них останутся по-прежнему, что богаче всех они будут по-прежнему. Не в этом дело, бабе нужна "любовь". И она визжит на весь свет, когда ей говорят: "не люблю". Все их ругательства теперь России есть ругательства "заподозренной в поведении жены". Оттого они не хотели суда, - ни Дрейфуса, ни Бейлиса. "Как смеют подозревать!"

Древние пророки все говорят о непрерывной влюбчивости евреев в соседние племена, и когда читаешь, то долго не понимаешь, "что Это такое", - читаешь и не веришь глазам, не веришь слуху своему. Но настойчивость и постоянство всё одной и той же жалобы пророков, жалобы мучительной, наконец убеждает в том, что мы имеем тут какую-то дикую аномалию "израильского племени", которую, оглядываясь кругом себя теперь, начинаем в самом деле постигать, как некую совершенную новость в истории. В Испании - к испанцам, в России - к русским (о других народах и странах не могу судить, не видал глазом) евреи действительно прилепляются, прилипают, как сказано о жене, что она "прилепится к мужу своему". Посмотрите на поведение немцев в России, чухонцев в России, единоплеменных поляков в России, французов, англичан, шведов, итальянцев (на юге), румын в России, и сравните с еврейским по тону, страстности и интимности... Ничего похожего и подобного!
Раз русский, заехавший в Нью-Йорк, отдал поправить сюртук: он из гостиницы через слугу послал сюртук, и не знал, к кому он попадет. Сюртук приносит из починки еврей, и, отдавая, застенчиво говорит: "У вас метка на воротнике: С.-Петербург. Значит, вы русский?" - "Да. Но не из Петербурга, а из Одессы". Вдруг еврей подскочил к нему, весь сияя: "Из Одессы??! И кто же у нас там теперь городской голова???" Согласитесь, что никакой выгнанный из Таганрога итальянец не стал бы интересоваться "дальнейшей судьбой Таганрога" и совершенно о нем забыл бы.

Ещё о маленькой подробности, - их "побоях", которые были во все века. Во время побоев они только визжат и бегают, и почти никогда не сопротивляются. Увы, и слабому полу приходится терпеть эти "домашние потасовки". Тут есть, конечно, физические и экономические причины, но такая картина всего решительно образуется на почве бабьего характера евреев, которых у мужского племени, например, у казаков времен Бульбы (когда "полиция вовсе не возбуждала против них народа") - руки чешутся "потрепать" немного.
Хорошо. Но где же родник, откуда всё это? Родник древен, как само племя.
Историки совершенно не обратили внимания на странную страницу их книг, где говорится о Содоме и Гоморре. Решительно ни у одного племени на земле, ни у греков, ни у римлян, ни у славян или германцев, ни у скандинавов, на первой страничке их летописей, и даже нигде в летописях вообще, нет эпизода с целыми двумя городами, население которых, вероятно, с князьком его во главе, занималось бы такими странными делами, и имели на челе своём такое "пятно", которое и имя своё получило от названия одного из этих городов. В Европе если такое случится, то глубоко затаивается, а не входит в "историю судеб", - да и случается всегда лично, а не городским и племенным способом. В Талмуде есть целое рассуждение об этих городах. Поставлен вопрос: "За что их наказал Бог?" В Священной истории написано - "за грехи", а мы с тех пор думаем: "за пороки". Я был поражен, прочитав истолкование Талмуда: на поставленный вопрос дан ответ положительно в лирическом тоне: "Земля тех жителей изобиловала плодами, постоянный мир и согласие царил у них, стада их были велики и во всём они были счастливы и прекрасны. И тогда в счастье этом они почувствовали себя так насыщенными и удовлетворёнными, что забыли Бога, как бы потеряв в Нем нужду. И, за это забвение Себя, Он их наказал". "Грех"-то остается "грехом", но уж очень слабым, а о "пороке" и "порочности" и речи нет.
Тогда я стал вдумываться в самый рассказ летописи; все помнят томительную просьбу Авраама в защиту городов, предназначенных к гибели: "Может быть, есть в этом городе 50 праведников"... - Пощажу. - "Вот, я решился говорить, Владыка, - я, прах и пепел: может быть, до 50 недостает 5-ти. Неужели за недостаткам пяти Ты истребишь весь город?" - Не истреблю, если найдётся 45. - "Может быть, найдётся 40?" - "Может быть, найдётся 30?" - "Может быть, найдётся десять?" - Он сказал: "Не истреблю ради десяти". И пошёл Господь, перестав говорить с Авраамом, Авраам же возвратился в своё место к Дубу Мамврийскому (глава 18-я Бытия).
Во всей всемирной истории нет просьбы такой нежности и неотступчивости. От 50-ти до 10-ти много счёта. Разговор был с только что совершившим обрезание Авраамом, в радостные дни нового союза. Да о чём просьба? О ком главное? Стали ли бы мы просить, - христиане, русские, англичане?..

Не распространяясь далее в эту сторону, заметим, что народ, пошедший от такого "соседства" и из этого древнего источника, - в необъяснимой женственности своей, в необъяснимой "прилепляемости" к соседним племенам, в чарах ласки и любезности "с вами, с которыми говорит", и вообще, во всём этом фундаменте всемирных успехов, - имеет какую-то загадку Содома. Женственная нация. Не лицо, не индивидуум аномальны, как это встречается изредка и везде, но аномальна и анормальна целая масса во всей толще своей, в племени. "Жыдки" - это лукавые девчонки, которые среди нас бегают, ласкаются к нам, обольщают нас, входят в дружбу и интимность с нами, издают нам журналы и газеты, курят папиросы "Бакунин", интересуются одесским городским головой, делают "политику русскую" как свою "еврейскую политику" и вообще все "русские дела" делают как "свои дела", с жаром, пылом и без остановки. Похоже на то, что "мы на них не женились", а они за нас "вышли замуж". Тут, конечно, могут происходить и вот теперь происходят великие недоразумения. "Вы нам не нужны, убирайтесь вон". - "Как!" - кричит супруга, - "ты обязан мне давать содержание". "Пои меня! Корми меня! Давай квартиру! Подавай кошелёк, я буду его хранить у себя" (роль банков в стране). - "Что-о-о?! Зарезала мальчика? Я! Вай! вай! вай!.. Что он говорит, какая клевета. Я же была ему верна и никогда не отходила от кровати и кухни, черна, грязна и вечно работаю".
Вот вы и развязывайтесь с "особой"...